Клиенты, не знающие, что они занесены в клиентскую базу? В этом была некая извращенная, но обаятельная чудинка: план, в котором речь идет не о жертвах маркетинговой агрессии, а лишь о связанных договоренностью клиентах. Ну а затем Строу озвучил Марку размер его начальной зарплаты – сумма такая, о какой Марк не помышлял уже не только наяву, но, пожалуй, и во сне. Упрощающая многие соображения морального порядка. С такой можно смело бросить свой лофт и купить что-нибудь куда более престижное в Трайбеке[68], да еще и начать присматривать себе загородное имение в Аргентине (рубрика недвижимости на задних страницах ежемесячника «Суперяхты»).

Однако вся эта ужасная слежка, шпионаж…

– Скажите мне, Джеймс: это законно? Коул ссылался на какое-то постановление от две тысячи первого года о презумпции согласия – что он имел в виду?

– Законно на сто процентов! – запальчиво воскликнул Строу. – И не только в рамках ППС-2001, но и по сугубо логическим соображениям. Которые бесспорно позволяют мне подбирать и использовать кое-что из того, что другие просто выкидывают за ненадобностью. Ну а поскольку деятельность у нас осуществляется с одной из совершенно автономных параллельных платформ, – Строу рукой окинул корабль, – то мы должны признавать лишь те законы, которыми руководствуемся сами. Кстати, этому меня научил ты.

– …Я? – дрогнувшим от оторопелости голосом выговорил Марк.

– «Стройте мир, частью которого вы желаете быть». Это из тебя, страница семьдесят семь.

Охренеть. Вот во что вылились твои расхожие банальности. Их подняли на знамя, сделали слоганом чудовищной махинации. А ведь он, Марк, в свое время даже настаивал, чтобы эту строчку насчет «мира, частью которого вы желаете быть» из книжки вообще убрали: слишком уж она напоминала по духу какого-нибудь Ганди (во всяком случае, его интернет-версию). Но Марк тогда и не представлял, что его безобидный в общем-то посыл окажется взят за основу фашиствующим концерном, заявляющим о своей свободе от всяких законов и намерении построить на левиафановых габаритов морском чудище информационную клоаку. Опять же вселенских размеров.

Здесь, наверху у бассейна, было сравнительно тихо, но если вслушаться, то тот пронзительный зудящий зуммер пробивался и сюда. Не как нытье комара, а скорее как отдаленная сработка сигнализации, которую забыли отключить.

– Что, звон тебя беспокоит? – неожиданно задал вопрос Строу.

– А? Да. Вы тоже его слышите?

– Я нет. Больше нет. На-ка, попробуй эти контактные линзы. От них звон проходит.

Он протянул Марку круглую мензурку с линзами.

Чтобы покинуть это место у бассейна, Марк не придумал ничего иного, кроме как сделать вид, что его укачивает.

– До ужина, думаю, не мешало бы прилечь, – сказал он.

Подоспевший прислужник проводил Марка в каютный отсек, а внизу Сингх провел к каюте.

В горизонтальном положении, на койке, зуммер пронимал еще сильней, чем на террасе. Отсюда ближе расстояние до зверя. В гудении различалась определенная цикличность, с модуляцией по амплитуде. Марк обжал себе голову подушкой, но зудение будто проникало внутрь.

Ублажать чужую манию величия ему было не в диковинку. Он ведь писатель, а значит, в представлении эгоистов, их хроникер и этнограф, все равно что Маргарет Мид и иже с ней. Правда, здесь речь шла об ином: немолчном коварном слежении за всеми на свете. О мегакомпьютере на помосте; компьютере, напоминающем эрегированный пенис, осеменяющий сонмы компьютеров поменьше, которые затем уплывают с похищенными данными.

Что делать, Марк не знал. Хотелось забыться глухим сном – таким, чтобы, когда он проснется, завтра или через неделю, все бы уже как-то само собой рассосалось, разрешилось, облегчилось. Надежда хитрого, но наивного лодыря. Хотя кто знает: а вдруг получится?

На ужин был лобстер. Сама мысль об этом ракообразном подташнивала. Особенно хруст, с которым разделывался панцирь. Сидящий по соседству Поуп из-за неряшливости забрызгал Марку щеку топленым маслом. К тому же он проявлял склонность к плоским анекдотам с расистским душком, в которых он, как ему казалось, потешно имитировал мексиканский акцент.

– Где я могу найти вашу помощницу Тессу? – спросил Поупа Марк, когда ужин подходил наконец к концу.

– Она мне не помощница. Она юрист. И лезбаянка (это, надо полагать, его «мексовский» акцент). Так что планов не строй.

– Да нет, – сказал Марк, – у меня просто есть кое-какие юридические вопросы, которые я бы хотел с ней обсудить. Если я действительно решу стать здесь пиарщиком, мне лучше убедиться, что я имею четкое представление о нашей деятельности.

Это несмотря на то, что он шесть лет писал рекламные тексты для фирмы биогенетики, не зная различия между геном и аллелем[69].

– Если? – Поуп опустил пухлый кулак, в котором была зажата вилка. – Джеймс, мне казалось, я от тебя слышал, что этот парень наш.

– Да наш он, наш, – досадливо поморщился Строу. – Просто блюдет приличия.

Марку он вручил карточку, похожую на магнитный ключ, – без надписей, всего лишь с красным штрих-кодом и клипсой для пристежки к карману.

– Это от всех помещений на корабле, – сказал он. – Можешь заходить куда хочешь, общаться с кем хочешь.

Марк знал, что его эрудированность здесь без толку, а потому, дождавшись Тессу у двери ее каюты, обратился к ней без обиняков:

– У меня есть кое-какие вопросы. Самые базовые.

– Почему-то я догадывалась, – усмехнулась она.

Лабиринтом корабельных коридоров Марк с Тессой прошли в нечто среднее между столовой и кают-компанией. В помещении находилось с десяток человек – одни ели с пластмассовых подносов, трое резались в карты. Кое-кому из присутствующих Тесса кивнула.

– Есть что-нибудь будете? – спросила она Марка.

Тот хотел было отказаться, но при виде на раздаче тарелочки с рисовым пудингом передумал.

Себе Тесса взяла сэндвич с яичным салатом и кусок пирога, после чего они вместе уселись за одним из пластиковых столов.

– Как это все, по-вашему, будет функционировать? – спросил ее Марк.

– Как и сейчас, собственно.

– Но ведь вас, ребята, могут того… привлечь.

– Интересно, кто? – подняла она невозмутимые глаза, на секунду отвлекшись от пакетика с ярко-желтой горчицей, которой сдабривала свой сэндвич. – Привлекать нас не за что, и аресту ничего не подлежит. Такова наша позиция. Тем более что свою деятельность мы осуществляем уже несколько лет.

– Капитан Константин сказал мне, что этому кораблю всего год, – заметил Марк.