кухне работала Зельда. Сегодня она была какая-то рассеянная. То задумчиво в окно посмотрит, то по три раза перечитает рецепт простейшего пирога.

– Доброго утреца, – сказала я и обняла девушку. Та на удивление смутилась, будто её застали врасплох.

– Доброго. Ты уже встала, и это хорошо. – Зельда избегала смотреть мне в глаза, что очень напрягало.

– Всё хорошо? Точно? Ты выглядишь… эм… не очень, уж прости. – Девушка опять как-то забегала-засуетилась, точно жук, застрявший в оконном стекле.

– Ам-м. К тебе… пришли, – слова давались ей с трудом. Да и выглядело это всё так, будто она боялась. Меня. Представляете?

Я ещё разок, но уже демонстративно прошлась по комнате. Никого, кроме себя и Зельды, не обнаружила. Устав гадать, просто спросила:

– Извини, но я немного не в настроении для игры в шарады. Скажи прямо! – На этот раз я просто не дала возможности ни отвернуться, ни в очередной раз начать рассматривать разбитое кем-то стекло, временно заделанное тряпицей.

– Ну, словом, когда я пришла, на пороге стояла она: страшная, дурно пахнущая особа в драной одежде. Представляешь, на мои возмущения она заявила, что у неё есть для тебя важная информация. Я сказала, что это бред и не может такого быть, однако та возразила. А потом я её со скандалом выгнала. И… и… – треугольное личико Зельды неожиданно скривилось в некрасивой гримасе, она, к большому моему удивлению, заплакала. – Смотри-смотри! И что теперь с этим делать?

Действительно, как я сразу этого не заметила! У Зельды из-под платья выглядывал кончик раздвоенного хвоста. Как у нэко-мата. Бр-р. От таких ассоциаций мурашки по коже. Помощница моя вновь заплакала. Постояв в ступоре минут десять, я всё же взглянула на часы, мысленно засекая пять минут. Принесла влажные полотенца, умыла горемыке лицо и начала осторожно выяснять, в чём, собственно, дело.

Оказалось, что Зельда так сильно напугалась поведения незнакомки, что накричала на неё, та, видимо, обиделась и, хлопнув дверью, удалилась, оставив после себя неприятный запах. И хвост.

Всё это в красках расписывала Зельда, а я всё не могла понять: кому это я так была нужна?

– А эта… хм… ужасная женщина не сказала, случайно, где её искать?

– Нет. – Зельда подняла на меня глаза, всё ещё полные слёз негодования. – Только нэко знают, где она.

И эта загадочная фраза должна была мне помочь?

– Что ж, ладно. С этим разберусь. Что у нас по заказам? Большая загруженность? Ты уж прости меня, были дела по учёбе, надеюсь, тебе такая нагрузка не в тягость?

– Нет, – теперь уже окончательно успокоившаяся девушка вновь принялась за заготовку начинки, – всё хорошо. Но я рассчитываю на хорошую заработную плату.

Была бы прибыль, а плата за труд всегда найдётся.

А путь мой шёл через тёткину лавку – опять закончились приправы. Да и найти женщину всё же стоило – если мне правильно передали слова, то все дороги нэко ведут в Нижний Квартал.

Я боялась расставаться с делом № 2016, справедливо опасаясь, что его могут если не обнаружить случайно, то слишком быстро отыскать. Конечно, я дала себе зарок, что верну документы на их законное место, но всё же риск неоправданный.

Объявления-объявления… Золотые листки, расклеенные на каждом шагу, пугали. Конечно, соваться со всеми «потрохами» в опасный квартал крайне плохая идея, я это прекрасно понимала, но и пустить на самотёк ситуацию не могла. Несчастная Зельда, она выглядела такой расстроенной, даже её довольно сильный Дар не смог справиться с этой проблемой. Надо найти коварную женщину. Тем более что-то мне подсказывало, что провернуть задуманное не составит труда.

Люди, толпами стоящие у странных вывесок, пугали. Я как могла отвлекала их внимание, но это едва ли капля в людском море. Боюсь представить, что же такое масштабное задумано. И, почему-то так кажется, дело всё в том неизвестном продавце пауков, уж больно сильная власть над человеком, слишком сильная. Но гипноз? Это-то и сбивало с толку, наводя на нехорошие мысли.

Пока прокручивала в голове возможные варианты развития событий, дошла до границы с Лесной Чащобой. Из-за новых способностей этот лес, скорее, не манил, а пугал перспективами встретить очередного неведомого Духа.

Но сегодня, при свете дня, они казались бледно-синими тенями, которые едва ли могли навредить. Нет, они бесплотными душами пролетали сквозь меня, шли рядом или же зависали над головой. Какие только страхи не породил наш мир! И на фоне этого шума я так и не рискнула сосредоточиться и сесть, дабы «ощутить Дар в своём теле». Верилось в такое с трудом, но надежда… Сколько раз она меня подводила, сколько раз касалась ласковыми прикосновениями души, чтобы сбросить в бездну отчаяния? Но просто так я не сдамся. Обязательно что-то придумаю. В конце концов, со мной моя семья. Ведь так?

Как и полагала, дорогу я нашла быстро – при свете дня все кошки были милы и добры, к тому же бакэнэко любили греться на солнышке только в одном месте – на крыше той, кого звали Птичница.

– Знаешь, детка, – старая беззубая старушка, которой я буквально спасла жизнь, заставив оторваться от злосчастного плаката, говорила много и невнятно, – шла бы ты подобру-поздорову.

Я ещё молодой была, когда она – древней старухой.

– Спасибо большое за совет, но нет у меня выбора, – тепло поблагодарила я старушку, и мы разошлись, только вот осадочек остался. Я всё меньше хотела встречаться с этой женщиной. Но был ли выбор?

В домик под крышей в обличье Леди Ро забираться было проще, но как говорится: глаза боятся, а руки-ноги делают.

Аккуратно наступая на стёртые тысячью ладоней (или лап?) кирпичи, я смогла забраться в домик Птичницы. На удивление аккуратный, оформленный по последней моде, что внутри, что снаружи, – и не скажешь, что здесь обитает та страшная женщина, о которой мне только что рассказывали.

Наконец я на месте.

– Здравствуйте! – крикнула я, стоя на пороге.

Внутри что-то загрохотало, зашуршали обои в тёмном помещении, будто там завелась тысяча мышей. Потом я отчётливо услышала звук разбитой бутылки. Спустя пару мгновений передо мной, пошатываясь, стояло нечто.

– Здрасте. – Если бы перегар был реальным существом, то он бы непременно сбил меня с ног и оставил лежать на полу некоторое время, деморализованную. – О, пришла, Элеонора Бриар. Добро пожаловать в мою скромную обитель.

На удивление она говорила трезво. Хоть и выглядела, и пахла, так сказать, не очень. Но я сдерживала чувство брезгливости, которое по первости буквально захлёстывало меня, и начала допрос.

– Ты уж прости, работа у меня такая, – женщина смывала с себя тонну грима, становясь похожей