был при его жизни. – Малик подумал о жизни, которую Тунде не проживет, о любви, которая не расцветет и не принесет плода, о тропах, по которым он не пройдет, и его снова охватила печаль невосполнимой утраты. – Но каждый следующий день – это для тебя возможность стать тем человеком, в котором бы он не разочаровался, тем человеком, которого он с гордостью называл бы своим братом.

Несколько минут они стояли обнявшись, затем Адевале достал платок, вытер глаза и отстранился от Малика. Малик надел браслет на его тонкое запястье. Мальчик взглянул на него, и в глазах его промелькнуло какое-то холодное выражение.

– Не стой у восточной стены, – прошипел он и бросился прочь – в ту сторону, куда ушла Яема. Малик проводил его взглядом. В ушах у него зазвенело. Не стой у восточной стены? Что должно произойти у восточной стены?

Фарид велел Малику немедленно сообщать, если что-то покажется подозрительным, что он и намеревался сделать. Он со всей возможной скоростью рванул по украшенной цветами галерее и сбежал по лестнице. В это время толпа загудела, послышались многочисленные приветственные восклицания и ровный ритм барабана. Ханане закончила церемонию получением благословения богов и теперь выходила к публике, чтобы произнести речь. После того, что она сделала для жителей Зирана, пострадавших от землетрясения, люди искренне полюбили ее, и в присутствовавшей на коронации толпе царила настоящая радость. Ханане жестом заглушила восторженные крики.

– Мои возлюбленные зиранцы, – начала она, и тут возле восточной стены прогремел оглушительный взрыв.

26. Карина

Ничего.

В корзинке не было ни оружия, ни древнего свитка, ни божественной силы. Там было пусто.

Карина издала звук, похожий одновременно и на смешок и на всхлип. Она осмотрела всю корзинку, даже подняла ее, чтобы увидеть, нет ли чего под ней.

Ничего.

Перед глазами у нее все поплыло, и она швырнула корзинку на пол.

– Это что еще такое! – воскликнула она. Почему ее магия так сильно откликалась на пустоту? Она ведь так долго искала это место – и рисковала жизнью не только своей, но и всех обитателей Сонанде!

Несмотря на ярость, она вдруг почувствовала тепло. В груди как будто зажегся огонь, распространившийся на все тело. Волосы на шее встали дыбом.

Кто-то за ней наблюдает.

– Афуа? Ифе, Каракал, это вы? – позвала она. Позади нее послышались легкие-легкие шаги. Это явно были не ее спутники, и она разрывалась между желанием обернуться и страхом перед тем, что она может увидеть.

Карина набрала магии в ладони и готова уже была напасть на врага, как вдруг услышала до обморока знакомый голос.

– Взгляни на меня, дочь моя, – сказала женщина, и Карина обернулась. Горло у нее свело от сумасшедшей, невозможной надежды.

– Мама?

Надежда угасла еще скорее, чем зажглась: стоявшая перед ней женщина была ниже ростом, чем покойная султанша, но выше Карины. И лицо у нее было не длинное и острое, с царственными скулами, а широкое, с выступающим подбородком. Ее черные волосы были заплетены в косички и собраны в низкий хвост.

Но глаза она узнала мгновенно: карие с пурпурным оттенком – такого цвета бывают сумерки в пустыне. Это были глаза девочки, которую Карина уже много недель видела во сне.

Это была не ее мать.

Это была Баия Алахари. Гроза фараонов, спасительница народов, самая сильная завенджи из всех, когда-либо живших на материке Сонанде.

Прародительница Карины.

– Чтобы добраться сюда, ты проделала долгий путь. Добро пожаловать, дочь моя, – сказала царица, и у Карины ослабели колени.

Все детство Карина мечтала расти в большой семье и быть окруженной любящими родственниками. Естественно, это не могло сбыться – но здесь и сейчас происходило то, о чем она не могла даже мечтать: ей довелось встретиться с начальницей своего рода.

Но она была не просто потомком, говорящим со своим предком. Сегодня одна царица просила другую о помощи. Карина приветствовала Баию принятым в Зиране жестом уважения и склонила голову.

– Я пришла к тебе в поисках мудрости, атти, – сказала она. – Улраджи снова подняли голову. Твоему народу вновь угрожает та же опасность, от которой ты спасала его на протяжении всей своей жизни. Их действия нарушили равновесие во вселенной, и Сонанде охватили бедствия, которые могут погубить всех нас. Прошу тебя, даруй мне силу богов, чтобы я могла защитить то, что ты построила много столетий назад.

Карина чувствовала, что вот-вот овладеет силой, которая позволит ей управлять не одной, но всеми Сизигиями. Мысленным взором она уже видела, как останавливает землетрясения щелчком пальцев. Она представляла, как с триумфом возвратится в Зиран, стащит Фарида и фальшивую Ханане со своего трона и покарает всех, кто посмел встать на их сторону.

Однако дух Баии Алахари не тронулся с места. Со статуи Великой Матери слетели бабочки и сели ей на плечи.

– Искомая тобой сила существует, – сказала прародительница. – Но ты не получишь ее. Так было решено, и так будет.

В голосе царицы была доброта, но ее слова все равно были для Карины как пощечина.

– Но я прошла половину Сонанде. Я повергла в прах хранителя Убежища. Разве ты совершила иное? Неужели это не то место, где боги благословили тебя?

– Именно здесь, в этом зале, я научилась заклинать молнии, дышать под водой, создавать душу из огня и видеть тьму и свет как две части одного целого. Но нет двух ветвей, растущих на дереве одинаково. Твой путь отличается от моего. Для тебя подобной силы здесь нет.

Возможно, бабушка Баия и не была похожа на Пустельгу, но Карина ясно видела на ее лице то же разочарование, что она замечала на лице матери. Вся ее семья погибла, весь Сонанде находится на грани уничтожения, и все же Карина оказывается недостаточно хороша для тех людей, которые были для нее всем.

В голове пронеслась дикая мысль: что, если это какое-то испытание, похожее на те, которым темный народец подвергает героев сказок? Может быть, если она победит самую сильную завенджи всех времен, Убежище даст ей то, за чем она пришла.

– Это не испытание, – сказала Баия, но Карина все равно атаковала свою прародительницу мощным порывом ветра.

Однако порыв прошел сквозь призрака, не причинив ему ни малейшего вреда, и с громоподобным звуком ударился о стену зала, так что с нее посыпались щепки. Карина вызвала к жизни смерч, но это тоже не принесло никакого результата – Баия Алахари была бестелесна, поэтому Карина не могла нанести ей ущерба.

– Если ты не дашь мне силу, мы все умрем. –