потерял контроль над магией. Образ Тунде замерцал и исчез, как исчезла и окружавшая Малика пелена невидимости.

Малик встретился глазами с матерью Тунде, и в ее взгляде отразилась мука, которая будет преследовать его до конца дней.

Гортанно вскрикнув, Мвани Адама вонзила кинжал в шею Ханане.

С глухим стуком принцесса упала на пол. Мвани безучастно смотрела на нее. Она как будто не осознала, что только что совершила. И тут она тоже упала – из ее спины торчал меч Фарида.

– Адама! – воскликнула Мвани Зохра, но Фарид уже вытащил меч из спины матери Тунде. Он повернулся к матери Дрисса, глаза его хищно блестели.

– Отзови бойцов, – приказал он.

– Ты чудовище.

– Отзови их!

– Нет!

– Сейчас я буду тебя убивать. – В лице Фарида не осталось ничего человеческого. Он потерял возлюбленную во второй раз и собирался утолить горе кровью. – Я отрежу тебе руки и ноги. Ты у меня напьешься собственной крови.

– Ф-фарид. Остановись. Прошу тебя, – послышался хриплый голос.

Время, казалось, замедлилось. Труп Ханане уперся в пол сначала одной рукой, потом другой. Она поднялась на ноги, затем медленно вытащила из шеи кинжал. Рана блестела красным, но кровь не текла, хотя такой удар убил бы любое живое существо.

Но Ханане уже не была живым существом.

Мвани Зохра издала леденящий душу вопль:

– Демоны! Убейте их! Убейте всех!

Фарид пронзил ее грудь мечом, и вопль затих, но мятежники услышали приказ своей предводительницы. Расталкивая людей, они поспешили к возвышению, где находились Фарид и Ханане. Фарид защищал принцессу изо всех сил, но его искусство боя оставляло желать лучшего, и скоро меч был выбит из его рук ударом копья. Малик метнулся к отлетевшему мечу и подобрал его с пола.

– Ханане! – воскликнул он и бросил ей оружие.

Принцесса поймала меч в воздухе. Глаза ее налились тьмой. Во рту Малика появился кислый привкус. Ханане смерила противников взглядом, шаркнула ногой, чтобы проверить сцепление стоп с полом, и бросилась на врага.

Теперь Малик понимал, как сильно Ханане сдерживала себя, когда боролась с тем мальчиком в Нижнем городе. Она не просто была обучена искусству владения мечом – она достигла в нем совершенства. Ее клинок мелькал так быстро, что Малик его даже не видел. Буквально за несколько мгновений она прорвала кольцо окруживших их с Фаридом мятежников. Не зная страха смерти, она двигалась с нечеловеческой грацией. Малик едва поспевал за ней, но на его долю тоже хватало врагов. Он защищал Ханане со спины, применяя боевые навыки, которые на самом деле были не его – в его распоряжении оказался весь опыт Идира, сражавшегося в многочисленных битвах на стороне Баии Алахари.

Вскоре они расчистили пространство вокруг себя, но в коронационный зал прибывало все больше мятежников. Ханане подняла Фарида на ноги. Он крикнул Малику: «Встретимся у фонтана!» – и повел Ханане к двери, ведущей в помещения для слуг. Малик подбежал к сестрам, которые, прижимаясь к стене, смотрели, как перед ними мелькают мечи и брызжет кровь.

– Надо выбираться отсюда! Бегите за Фаридом! – крикнул он.

– Ты разве не видел, как он хладнокровно убил женщину в спину? Мы за ним не пойдем! – прошипела Лейла. Малик чуть не застонал от досады. У них нет на это времени – мятежники быстро расправлялись с остатками собравшихся на коронации придворных. Матери Дрисса и Тунде были мертвы, поэтому эту кровавую бойню некому было остановить.

Малик видел подобное кровопролитие лишь раз в жизни – в тот день, когда он с семьей сбежал из Обура.

Он пережил тот день не для того, чтобы умереть сегодня.

Грудь Малика налилась магией. Наверное, Лейла почувствовала, что он собирается сделать, потому что она отшатнулась от него и замотала головой.

– Нет, Малик, не смей!

– Вам нечего бояться. Фарид отведет вас в безопасное место, подальше от этой резни. – Малик вложил чувство спокойствия в создаваемую им иллюзию. Сестры увидят вместо места схватки лишь тихий пустой зал. – Пойдемте со мной. Все будет хорошо. Не нужно со мной спорить. Вам совсем этого не хочется. Вы лишь хотите следовать за мной.

Глаза Лейлы и Нади опустели, и они послушно двинулись за Маликом к той двери, за которой исчезли Фарид и Ханане.

«У меня не было выбора, – сказал себе Малик, ведя сестер по забрызганным кровью залам Ксар-Алахари. – Я должен был вывести их оттуда».

Но во внутренних залах и переходах дворца тоже кипела битва – сторонники принцессы сражались с мятежниками. Пол устилали тела, а те, кто не мог сражаться, либо в страхе бежали, либо притворялись мертвыми.

Сандалии Малика насквозь пропитались кровью. Он вел сестер в самое сердце дворца, куда большинство гостей не допускались. Если они доберутся до туннелей, вход в которые находился в саду царицы, то, возможно, доживут до завтрашнего дня.

Малик завернул за угол и врезался в чью-то спину. Он чуть не полоснул по девушке кинжалом, но успел узнать в ней Аминату.

– На чьей ты стороне? – отрывисто спросил он. Он уже не понимал, кто друг, а кто враг.

– На твоей, глупец! Я вообще не знаю, что тут происходит! – воскликнула она. Ее лицо было покрыто синяками, а на виске кровоточил глубокий порез, но, судя по ее окровавленным рукам, ее противнику досталось еще сильнее.

Времени выяснять, лжет она или нет, не было. Малик жестом велел Аминате следовать за ним, и если она и удивилась тому, что Лейла и Надя смотрят перед собой ничего не выражающими взглядами, то ничего не сказала.

Но когда они завернули за угол и оказались в последнем перед садом царицы залом, с противоположной стороны в него вошел целый отряд вооруженных воинов с Яемой во главе. Девушка, которую Малик однажды чуть не поцеловал, смерила его взглядом. В ее лук была вложена стрела, и она была готова к стрельбе.

– Прости меня, Малик, – сказала Яема, и Малику показалось, что она сказала это искренне. – Где-нибудь в другом мире мы с тобой могли бы стать добрыми друзьями.

Медленным движением она подняла лук и прицелилась ему в сердце.

– Но не в этом. – В ее глазах вспыхнула ненависть. – Это тебе за Дрисса.

Малик успел повернуться боком, и стрела вонзилась ему в мышцу плеча, пробила ее насквозь и упала на пол. Малик прижал другую руку к ране и попытался развернуть сестер и Яему обратно, но из коридора, из которого они только что пришли, повалили люди. И мятежники, и верные трону были одеты в цвета Алахари – кто есть кто, определить было невозможно.

Малик остановился.