Тим подумал об этом, барабаня по рулю. Подумал об этом снова. А затем подумал: а что, если?..

Тим набрал номер телефона и дозвонился домой помощнику прокурора Тиму ван Хайзу, который сказал ему, что, разумеется, это все еще легально и он с радостью его поддержит. Каллен подписал форму Миранды. Он указал, что знал свои права. Он согласился на допрос без адвоката. Это было вчера, но форма пока действовала.

Каллена арестовали в пятницу после рабочего дня. Он сразу отправился на допрос и в окружной тюрьме оказался только рано утром. Были выходные. Судья наверняка отправился с женой за рождественскими покупками. Чарли еще не предъявлены обвинения. Он не виделся с судьей. Тим позвонил сотруднику тюрьмы. Дело Чарли все еще было у него. Ни один адвокат его пока не взял. Тогда Тим позвонил Дэнни. Этого-то звонка Дэнни и ждал.

У них оставался шанс с этим парнем. Они не закончили. Им просто надо было еще один раз привезти Эми в Сомервилль.

Новости об аресте убийцы пациентов в Медицинском центре Сомерсета появились в пятницу днем. Звонки стали раздаваться меньше чем через минуту и загрузили диспетчерскую офиса окружного прокурора 175 запросами, рассказами о потенциальных жертвах и обеспокоенными членами семей. Во второй половине дня Тим и Дэнни оставили детективов Браунлая и Магоса разбираться с общественностью, а сами отправились в окружную тюрьму.

Сержант провел их мимо пропищавшего металлического детектора и двустороннего зеркала через несколько жужжащих электронных дверей к камерам. Тим и Дэнни обнаружили Каллена свернувшимся на кровати и пялящимся в стену.

– А вот и он, – сказал Тим.

Каллен повернулся. Он посмотрел на них, а затем опустил глаза.

– С тобой тут хорошо обращаются, Чарли? – спросил Дэнни.

Чарли взглянул на свои тюремные кроссовки.

– Да, ничего. Эти ботинки не моего размера, но… ладно. Холодно…

– Ну да. Посмотрим, что мы сможем с этим сделать, – сказал Дэнни, – а пока я тебе вот что скажу. Я не знаю, ты… ну, в общем, дело такое. Твоя подруга опять звонила.

– Эми?

– Да, – сказал Дэнни, – Эми. Все звонит и звонит.

– Никак от нас не отстанет, – добавил Тим.

– Она очень переживает, – продолжил Дэнни. – Сказала, что ей нужно с тобой поговорить. Она расстроена.

История, которую придумали Тим и Дэнни, гласила, что Эми – истеричная, но верная подруга с влиятельными связями в местном правительстве.

– Нам-то все равно, – сказал Дэнни, – но теперь босс на нас давит. Так что вот как мы поступим. Мы с Тимом хотим привести тебя в комнату для допросов, продолжить нашу беседу.

– А ты сможешь поболтать со своей подружкой.

– Эми.

– Да, с Эми. Вы поговорите, и она от нас отстанет. А после мы поговорим с тобой. Идет?

– Конечно, – сказал Чарли. Это его устраивало.

Сержант открыд дверь Каллена и провел его к металлическому столу, где Дэнни дал ему форму Миранды, чтобы он прочитал ее вслух. Это был второй раз с момента его ареста, но помощник прокурора Тим ван Хайз посоветовал подстраховаться. Дэнни посмотрел, как Чарли отмечает ДА и ставит инициалы около каждой строчки, подписывает страницы внизу, а затем отдал документ сержанту, чтобы тот поставил печать со временем. Дэнни забрал ручку на случай, если у Каллена возникнут какие-нибудь неправильные мысли, и повел его к машине, чтобы довезти до офиса прокурора.

Эми ждала в одной из комнат{240} офиса прокурора, уставившись в мониторы, на которые выводилось изображение с камер. Там можно было увидеть комнату для допросов: маленькая бетонная каморка со столом и пластиковыми стульями, ставшая на экране размытой и зеленоватой, напомнила Эми отрывки репортажей с войны в Ираке. На эту комнату нелегко было смотреть, по крайней мере через монитор, а еще тяжелее, когда там появился Чарли. Он выглядел поникшим и безразличным. Его руки и ноги были закованы в цепи. Он проковылял вперед в бежевой тюремной робе и ботинках без шнурков. Эми затошнило. Она сделала это с Чарли. Ее переполнила вина, и она разрыдалась. Что же она натворила?

С ней в помещении были и разные детективы: капитан Ник Магос, адвокат офиса прокурора, Тим и Дэнни и, возможно, кто-то еще, кто приходил и уходил, – но теперь она знала их в лицо. Они точно знали ее. Это же Эми, тайный информатор. Чтобы подбодрить ее, они сказали, что у нее получалось отлично, что у нее талант. Слова. Она слышала и другие слова, такие как смертная казнь, пожизненное заключение. На экране Эми наблюдала за своим другом, которого они хотели убить, жалкого маленького человечка, съежившегося на пластиковом стуле в военном бункере. Убийцы, о котором они говорили, там не было. Она видела только маленького мальчика, напуганного и одинокого. Она отправила его в тюрьму, а он все равно сидел там и ждал ее, наивно веря, что она приехала в качестве его друга. И на тот момент он был прав. Она все еще каким-то образом оставалась его другом. Чарли осмотрел комнату, увидел камеру, прикрепленную к стене, и стал смотреть на нее. Эми почувствовала. Он не мог ее увидеть, она об этом знала. Но это ничего не меняло в том, как она себя чувствовала.

Детективы начали разговор с Чарли с того же места, где остановились в прошлый раз, пытаясь работать в команде.

«Слушай, Чарли, ты знаешь, что все будут думать, что ты сексуально возбуждался от убийства этих людей. Ну или мы можем рассказать о том, что ты убивал из милосердия. Решать тебе».

Затем входил Дэнни со своей собственной версией.

Затем Тим. Затем Дэнни.

Затем пришла очередь Эми.

Детективы провели Эми по лабиринту коридоров и офисных дверей; мужчины разговаривали, но Эми не слышала ничего, кроме биения собственного сердца. Все двери казались одинаковыми. Она чувствовала себя в аду или на телевизионном шоу. Наконец они остановились около одной из дверей, открыли ее и посадили Эми в комнате с диваном. Она села сначала на один край, затем пересела на другой, тот, который дальше от входа. Наконец она позволила себе осмотреться. Это была совершенно неприметная комната с простыми стенами. Из мебели, кроме жесткого дивана с шерстяными подушками, были кофейный столик, шкафчик и камера на стене. Она предположила, что камера включена. К столику снизу был прикреплен диктофон такого типа, который она видела, еще учась в пятом классе. Шкафчик был весь уставлен куклами.

Эми присмотрелась. Все куклы были анатомически точными. Эту комнату использовали, чтобы расследовать сексуальные преступления против детей. Она взглянула на маленькие кукольные пенисы и вагины. Никому в офисе окружного прокурора она не рассказывала, что была жертвой сексуального насилия. Она не делилась этим ни с кем, но думала, не выдает ли в ней что-нибудь этот факт и не посадили ли ее сюда специально. Ад или телешоу? Эми попыталась представить, насколько иначе могла пойти ее жизнь, если бы женщина-коп привела ее в такую комнату, когда ей было семь, и ей бы не пришлось всю жизнь мучиться от этих ночных кошмаров. Но тогда ее никто не защитил, а когда она попыталась сделать это сама, ее семья ей не поверила. Они сказали Эми, что мужчина, которого она обвинила, не такой. Он же такой милый. Хороший дядя. Но Эми знала, что внутри хорошего дяди есть монстр. Он был в нем и на дни рождения, и на День благодарения, и на Рождество. Он всегда присутствовал в нем, видел его кто-нибудь или нет. Такова была правда жизни Эми. И правда жизни Чарли тоже.