– Ну, конечно, идет!.. Она же подруга Тристана. Она просто не допустит, чтобы кто-то еще крутился рядом с ним на вечеринке.

– Кстати, насчет этого…

Эсме потащила меня с собой в сторону виллы.

– Вот именно, насчет этого – ты просто обязана рассказать нам все в мельчайших подробностях, – она неестественно рассмеялась. – Боже, никогда бы не подумала, что кто-то из нас сможет заполучить одного из Тремблэев!

У Жасмин от волнения на лице появились красные пятна, когда она открыла входную дверь.

– По-моему, у Тристана Тремблэя есть какая-то хитрость, чтобы завоевывать девичьи сердца, – заговорщически улыбнулась она и подмигнула мне.

– Если бы ты знала, какая, – пробормотала я, входя в дом. Вокруг гремела музыка, и мой пульс резко ускорился. Однажды я уже приходила на вечеринку Тремблэев. Тогда весь этот хаос только начинался. Тогда я пришла сюда, чтобы украсть кольцо у одного из Тремблэев.

И сегодня я пришла, чтобы сделать это снова. Я последовала за своими подругами сквозь толпу, но почему-то не узнавала своих одноклассников и имен вспомнить не могла. Да я и не обращала внимания на всю эту суету. Мое внимание было приковано к лестнице. К разбитым стеклянным ступеням. Внутри все сжалось. Мою кожу покалывало, словно в ней все еще застряли осколки, а грудь болела так, будто я все еще чувствовала удар.

Меня потянуло на верхний этаж. Я поднялась на первую ступеньку, поставила ногу на прозрачное стекло и затаила дыхание. В сумерках на ступенях появились тени, и мои пальцы задрожали на стальных перилах. Я знала, куда меня тянет. К кому меня тянет. К Бастиану. Мне необходимо его увидеть. Нужно сообщить ему то, что сказал мне отец. Я хотела, чтобы он понял, что уничтожить кольца – единственный способ, чтобы…

Я медлила. Застыла с занесенной в воздухе ногой и вцепилась в перила. Подо мной разверзлась бездна. Мне стало страшно. Нет, не идти дальше. Я боялась, что скажет Бастиан. Поймет ли он, что задумал папа? Что бы он сделал? Готов ли он вообще отказаться от кольца и власти ради нормальной жизни? И что бы он подумал, если бы я сказала, что мы с отцом уже все решили за него? Может быть, папа как раз в этот момент ковал оправу, успев переплавить мой нож? Что, может быть, он давно закончил с этим и теперь плавил кольцо души? А вдруг он уже и это сделал? Что бы это значило для Бастиана? Он бы почувствовал это? Почувствовал бы, что сила и власть, которые ему давало кольцо, вдруг исчезли?

Я подняла голову и посмотрела на верхний этаж. Там, наверху, я впервые попала в объятья Бастиана. Там же я влюбилась в его глубокие синие глаза. Сердце забилось чаще, и мне очень захотелось повернуть время вспять и вернуться в тот момент. Я миновала еще одну стеклянную ступеньку.

Я будто шаг за шагом поднималась над пропастью. Главное, не смотреть вниз. Колени дрожали. Дальше я идти не могла, потому что следующих трех ступеней просто не было. Только на краю под перилами по-прежнему висело несколько хрупких осколков. Дороги наверх не было.

Похоже, это некий знак.

Пути назад не было. Как и возможности начать все сначала.

И я не могла вернуть былые чувства, которые у меня отняли.

Я влюбилась в его темно-синие глаза. Влюбилась в его темную сущность, которая затронула мою душу поистине невероятным образом. Я доверяла ему, целовала его и открывала ему свое сердце. Мы стали так близки. А теперь… от всего этого у меня осталась только призрачная тень воспоминаний.

Ну почему у меня всегда отнимали то, что делало меня счастливой? Почему? Я закрыла глаза, потому что пропасть под моими ногами вдруг стала еще больше. Я чувствовала себя очень одинокой. Наверное, не стоило мне приходить сюда. Бастиан меня возненавидит, если я расскажу ему, что происходит. Что должно произойти очень скоро! Он меня оттолкнет, и от этого будет больнее, чем от недавнего падения с этой самой лестницы.

Надо уйти. Я быстро повернулась, но вдруг сорвалась со ступеньки. В следующий миг я наткнулась на что-то жесткое. Что-то большое.

– Ну привет, – прозвучал над ухом знакомый голос, глубокий и темный, бархатистый и уверенный, и сильные руки подхватили меня.

– Ах!

Черт, чуть сердце не остановилось! Мир на миг перестал вращаться, а у меня появилось ощущение дежавю.

Некоторое время я смотрела на широкую грудь. На дорогую черную рубашку. Потом медленно подняла голову и посмотрела в лицо своему спасителю.

– Я… – простонала я, теряясь в синеве его глаз. А на радужке еще эти маленькие золотистые крапинки. Ну, точь-в-точь звездное небо. – Я…

Черт возьми, у меня в мозгу опять что-то переклинило. Опять!..

* * *

Бастиан почувствовал ее присутствие. Чувствовал так, как если бы она звала его по имени. Коротко взглянув на Скай, которая хоть и не требовала больше новых плетений, но все же явно ощущала некое беспокойство, сидя рядом с Оуэном, он вышел из своей комнаты. Музыка была громкой и энергичной. Стробоскопы снаружи в саду излучали приглушенный мягкий свет. В комнатах то и дело мелькали яркие радужные вспышки. Стеклянные ступени отражали лучи бледно-розового цвета. Как будто они хотели подчеркнуть слегка поблекший оникс и мерцающий пурпур, который и привел его сюда.

Бастиан шагнул в тень, будто вор, чтобы только незаметно рассмотреть ее со стороны чуть дольше. Его сердце забилось сильнее обычного. Чувства, которых он так долго не испытывал, нахлынули на него, так что он не задавался вопросом, почему она вернулась. Значение имело лишь то, что она вернулась.

Он скользнул в тень, и… она буквально упала ему на руки.

– Осторожнее, – хрипло проговорил он, притягивая ее к своей груди.

Бастиан чувствовал жар ее кожи под своими пальцами и с интересом разглядывал ее плетения, в которой переплетались оникс и пурпур. Впервые с момента их знакомства в ее плетениях преобладал другой цвет. Лазурный. Цвет, символизирующий память. Как будто сейчас она держалась только за воспоминания. Ему стало интересно, о чем она думала. О нем? Так же, как он уже несколько дней не мог думать ни о чем другом, кроме нее? Каждую минуту он задавался вопросом – неужели Тристан действительно уничтожил все, что он смог пробудить в сердце Эбби.

Он мог бы просто отпустить ее. Она сама могла освободиться, потому что была в состоянии твердо стоять на ногах. Она бы не упала снова. Не существовало причин продолжать держать ее на руках. Ни одной. Разве что – он сам не хотел ее отпускать. Так же, как тогда, когда она впервые пришла на вечеринку Тристана. И так же, как тогда, ее блестящие фиолетовые волосы касались его плеча, и этого легкого прикосновения было достаточно, чтобы потерять голову. Она чуть приоткрыла рот от испуга и с тревогой посмотрела на него своими большими, подведенными темным карандашом глазами. Ей будто в какой-то момент стало не хватать воздуха.

– Бастиан, – наконец хрипло выдохнула она и приложила руки к его груди. Он не понимал, пытается ли она оттолкнуть его таким образом или, наоборот, хочет удержать.