Кто же за него? Монахи – скрытые колдуны, гвардейцы – бывшие разбойники и Подмастерье – непонятный колдун. Ирма и Рудольф.

Якоб уже понял, что такие люди, как бывший сирота и бродяга Рудольф, не станут служить плохому правителю. Хорошие люди не станут служить Темному Властителю. Ему будет служить нечисть…

Значит, раз нечисть – против короля, то он, Якоб, – не на ее стороне.

– Знаешь что, уважаемый. – Якоб взглянул в окошко, на приближающиеся шпили столицы. – Подожди с оплатой. Я с тобой.

– Парень, – Подмастерье улыбался, – ведь твоя помощь может уже и не понадобиться.

– Тогда я тихонечко постою в сторонке. Будет хуже, если она понадобится, а я уйду.

– Значит, – а вот сейчас колдун был серьезен, – ты выбрал сторону?

– Да. Будь против него хорошие люди, я бы засомневался. Но выбирать сторону нечисти…

– А если ты все же ошибся?

Якоб нахмурился.

– Если я ошибся, – в его глазах, казалось, блеснул огонь крестьянских восстаний, – я эту ошибку и исправлю. – Он помедлил, но все же спросил: – Уважаемый, а почему ты на стороне короля?

– Я не на стороне короля, – покачал головой колдун. – Просто сейчас он на моей стороне. А твой подход к ошибкам…

В темном помещении кареты сверкнуло что-то алое.

– …мне нравится.

– Грибной Король. – Король Вальтер был серьезен, как надпись на надгробии. – Вот наш самый серьезный противник.

– Грибной Король? Лесная нечисть? Что он делает в столице, ваше величество?

Никто, даже если за королевской каретой следили, не обратил внимания на двух гвардейцев, неподалеку от дворца свернувших в переулки. В карете приехали во дворец Ирма, ее спутница и отец Куникулус, тут же откланявшийся и скрывшийся. Короля в карете не было. Сейчас он вместе с командиром личной гвардии цу Гроссабгрундом сидел в уютном кресле с бокалом вина. Кресло находилось в комнате, а та – в доме на улице, ведущей к дворцу. У комнаты, кроме кресла и камина, было еще одно неоспоримое преимущество – окно, из которого было видно ворота во дворец.

– Ты не обращал внимания, Август, что в нашей столице поселился неприметный запах плесени? Не задумывался, почему твоим ребятам не удалось найти тех, кто вербует молодежь в сторонники моего свержения? Откуда взялась странная мода – носить белую прядь волос за левым ухом?

– Ваше величество, Грибной Король – нечисть лесная. Уж поверьте мне, старому разбойнику. Что бы ему делать в городе?

– Что он делает? Он приобщает дворян к сонму своих слуг. Ты даже не представляешь, сколько человек с затянутыми плесенью мозгами уже ходят по столице, кричат в пивных, распевают песенки обо мне. И сколько из них придет к моему дворцу, чтобы потребовать моего ухода. Я же, – король устало улыбнулся, – злобный колдун… Это, видимо, я затянул грибницей мозги всех тех, кто десять лет назад согласился с моим восхождением на трон. Это я стою за спиной каждого чиновника, заставляя его брать взятки, это я заливаю вино в глотки спивающихся аристократов, плачущих о временах Старой династии, это я угрозами выгоняю студентов на улицы орать похабные песенки. Булыжники из мостовой по ночам, наверное, тоже я выковыриваю. Мне ведь нечем заняться ночью! Ах да, я же по ночам ставлю в неприличные позы своих придворных дам, как я мог забыть. Всех так интересует, с какой из них я сплю… Никого не интересует, сплю ли я вообще! – Король залпом допил вино и с силой швырнул бокал о стену: – Черно-золотистой красноты! Все! Выгоним всех желающих почесать зад о мой трон, и тогда я покажу всем, что такое тирания!

– Ваше величество, – осторожно заметил гвардеец, стряхнув с плеча осколки стекла и побелку. – Сначала нам нужно победить. Никто не слышал о тиранах с отрубленной головой.

– Все просто, мой друг, все просто… Моя дочь в безопасности, поэтому пригрозить мне не смогут. Значит, у противника остается только одна возможность – собрать толпу у моего дворца, с тем чтобы, подчинившись их требованиям, я отказался от короны. – Король Вальтер крутанул на пальце вышеупомянутый предмет и сбросил корону на столик. – Все думают, что быть королем – и интересно. Конечно, всем видно только то, как я в короне сижу на этой расписной табуретке, пышно именованной, но жесткой и неудобной. Никто не видит весь тот адский труд, который и означает быть королем. Нет, бывают, конечно, правители, которые искренне считают, что всю работу должен делать кто-то другой, а им остается только развлекаться. Только они не выдерживают и пары лет…

– Ваше величество, не отвлекайтесь. – Август с беспокойством подумал, что не помнит, сколько король уже выпил. – Что делать потом? Пушки?

– Какие пушки? – Король улыбнулся, спокойно и трезво. – Во дворце не должно остаться ни одного человека. Толпа придет – вернее, ее приведут слуги Грибного, – постоит, покричит…

– Думаете, после этого она разойдется?

– Я думаю, что тот, кто соберет толпу со своими сподвижниками, – я имею в виду Грибного Короля и цу Юстуса с цу Гольденбергом, – в толпу не пойдут, опасаясь как раз тех самых пушек. Зачем рисковать самим, если есть верные слуги вроде глупца цу Бальтазара? С помощью белых прядей грибницы Король может в любой момент отдать своим слугам приказ, сообщить что-то важное, получить ответ… Но видеть весь спектакль они захотят своими собственными глазами, значит, будут находиться где-то поблизости, в такой же удобной комнате. Вот туда-то мы и отправимся, чтобы накрыть всю верхушку одним ударом. Теперь-то мы точно знаем, кто против нас. Прикончим Грибного – его слуги потеряют связь, растеряются, не смогут держать толпу. Спаянная масса превратится в растерявшееся стадо.

– Всегда найдутся заводилы, которые призовут захватить и разграбить дворец. А потом – пойдут по городу…

– Дворец пусть грабят, приказа стрелять я не отдам. Лучше потерять дворец, чем репутацию. А вот чтобы не рванулись в город, после уничтожения верхушки окружим дворцовую ограду пушками и солдатами. Объявим, что если кто-то захочет ринуться в город, будет иметь дело с солдатами. Запертые на Дворцовой площади, под дулами пушек, горячие головы быстро остынут.

– Так может, вызвать войска сразу?

– Сразу? Половина армии – под влиянием цу Гольденсаата, верного сторонника мятежников, другая слушает цу Блауфальке, который и сам не знает, что сделает. Знаю одно: против меня, пока я у власти, он не пойдет. Узнав, что заговорщики убиты, войска окончательно подчинятся мне. До этого – не уверен.

– Давно нужно было чистить армию, давно…

– А я всегда говорил: только безжалостная тирания приведет Нассберг к порядку! Добром здесь ничего не сделаешь!

Король потянулся ко второму бокалу, но гвардеец перехватил его:

– Ваше величество, а все-таки, зачем Грибному Королю власть?

– Поймаем – у него и спросишь. Я что, по-твоему, ясновидящий? Я даже не знаю, кого они хотят посадить на трон. После смерти Роттенблюма и Апфельмауса других наследников-то не осталось…