Когда я вошла в светлый зал, заполненный гостями, впервые за долгое время меня посетило чувство… Нежелательного внимания.

Когда тысячи взглядов прикованы к одному человеку, ища любую оплошность, малейшую ошибку. Вероника, стоявшая рядом, сжалась в комочек. И я, внезапно, поняла… Что такое уже происходило.

Год назад, сразу после свадьбы Клементины и Грегори… Был дан пышный приём. И мы тоже там присутствовали. Дамы и господа… Посчитали нас с Вероникой самыми интересными объектами для обсуждений.

– Дочка Котоса такая шлюха…

– Она окрутила молодого графа. Непозволительно.

– Этот ребенок – ее ребенок?

– Внебрачный. Говорят, ее изнасиловал фейри.

– Ее-то? Скорее, сама прыгнула.

– Как смеет эта девочка стоять рядом с юной леди Вероникой?

– Её мать была из знатного рода…

– Разве она не выглядит гадким утенком рядом со сводной сестрой?

Голоса, голоса, голоса. Они сливались в единый неровный гомон. Моя мать была порицаема, но… Я и вовсе являлась внебрачным, бесправным ребенком. Досадной ошибкой в глазах многих.

И таковой осталась до сих пор.

Я помню… Как горечь и обида заполняли Даниэлу, как та сжимала до боли кулачки, пытаясь не расплакаться.

И история повторялась. Они обсуждали меня, зная, что я прямо здесь, слышу каждое их слово.

Меня обуревали чужие желания: малодушно уйти, скрыться, попросить помощи у мамы, но…

Я поймала взгляд Клементины. Она словно говорила мне: "Не смей отворачиваться. Слушай каждое их слово, как бы больно и обидно не было. То, что говорят они – будет звучать всю твою жизнь. Но ты моя дочь. А значит… Ты должна выстоять".

Да, мама.

Знаешь, это не так просто, мама.

Я отчаянно искала, на чем бы зациклить свое внимание, чтобы не слышать этот невыносимый гвалт. И почти пропустила момент, когда ко мне приблизился мальчик.

Стоит сказать, что я правда растерялась, так как впервые видела кого-то, моего возраста (не считая сестрицы).

Он казался постарше, однако, всё ещё был подростком. Длинные каштановые волосы связаны в низкий хвост. Из под дужки тонких очков выглядывали голубые, бесстрастные глаза. Он выглядел очень серьезным (как и все очкарики?), но, при этом, смотрел на меня как-то… Радушно?

Иртас. Иртас Ройст, наследник соседнего графства – подсказало сознание.

– Добрый вечер, Даниэла. Поздравляю с днем твоего рождения, – как и полагается по этикету, он склонился передо мной, а я ответила заученным реверансом, – потанцуем? Здесь все равно больше нечем заняться, только слушать сплетни от старых дев.

Я могла поклясться, что последнее он специально сказал громче. По крайней мере, это заткнуло двух ближайших болтливых леди. Кажется, этот парень начинает мне нравиться.

Он обхватывает мою ладонь и ведет в неторопливом танце. Я же пытаюсь ухватиться за теплое чувство, охватывающее мысли…

"Друг"

Иртас был другом. Год назад… Он был единственным, кто заговорил с Дани на том приеме. И спасает меня вновь.

"Тебе только пятнадцать, парень, а ты уже джентльмен, каких поискать. Более того – Ройсты имеют довольно престижное положение быстро развивающегося графства. Спорить с тобой просто не осмеливаются. Может, мне с Вероникой тебя свести?"

Но пока я просто улыбнулась, сказав то, что было на душе:

– Ты снова меня выручил.

Протанцевав немного, я слушала его рассказы о делах графства. Иртас не одарен магией, но он очень умен и талантлив. Похоже, отец серьезно готовит его к наследованию.

– И, все же, я хотел бы видеть тебя чаще. – говорит юноша, на миг отрываясь от рассуждений о политике.

Воу. Это, конечно, мило, но звучит так…

Додумать я не успела. На нашем пути случайно возникла Вероника, странно поникшая при виде Ройста.

Э? Он, вроде, не урод, чтобы так…

– Прочь. Ты отвратительна, – голос Иртаса звучал настолько жестко, что даже я невольно вздрогнула.

Графский сын смотрел на Золушку со смесью презрения и высокомерия. Одним словом… Он ненавидит Веронику настолько же, насколько не любила ее Дани.

***

Как и обещал, Иртас стал частенько заезжать к нам в графство.

Мама была чрезвычайно рада этому факту, а вот папа… Каждый раз смотрел на Ройста со странным ревностным выражением лица.

Ох, да ладно, кому-то будет непросто смириться с взрослением дочерей.

Ну, в любом случае, с Иртасом было приятно общаться. Мы подолгу сидели в оранжерее, обсуждая то и это… Последние сплетни, так сказать. И мне всё ещё чертовски любопытно – почему он так недружелюбен к Веронике?

Узнать это я решила напрямую у дочки графа, но та, неожиданно, заупрямилась:

– Не знаю я, почему так! Он всегда меня недолюбливал, с первой встречи… И я его – тоже! – последнее она выпалила явно на эмоциях, обиженно поджимая губы.

Хм, может, Иртас просто запал на неё, но боится признаться? Было бы неплохо…

Моё любопытство вскоре пересилило здравый смысл и в один из приездов юноши, я привязалась к нему, в надежде выяснить правду.

– Ам-м, Иртас… А почему ты так холоден с Вероникой? Может, она тебе нравится? – я постаралась сделать как можно более невинный взгляд, но Ройст в ответ смерил меня удивленным взором.

– Ты… С ума сошла, женщина? – он мотнул головой так яростно, словно пытаясь осознать сказанное мною. – Ты же прекрасно знаешь: я не люблю её по той причине, что она доставляет неудобства тебе. Всякий раз, когда ты терпишь оскорбления – Вероника просто стоит рядом, покорной овцой.

Иртас неконтролируемо сжимает пальцы в кулаки, выплевывая эти яростные слова.

– Она точная копия моей бесполезной матери и сестер. Женщины, которые привыкли, чтобы за них все делали. Глупые принцесски, без чувства собственного достоинства и желания взять судьбу в свои руки.

Ого, какая тирада, видать и правда больная тема…

– … Ждут, чтобы к их ногам бросали подарки и комплименты за то, какие они несчастные и кроткие!

Ну, извини, вот это явно не про дочку Айве.

– … Признаться честно, сначала я подумал, что ты тоже меркантильная девица. Но, пусть даже так – зато в тебе есть сила воли. Когда мы встретились тогда на приёме, ты сказала…

"Я докажу им, что достойна занимать это место по праву"

Да, это действительно произошло.

И мне вдвойне грустно оттого, что та решимость Даниэлы обязана была уйти в разрушительное чувство ненависти.

Каждый выход в свет, каждое сравнение с сестрой… Открывало внутри девочки бездну зависти, разочарования и неполноценности.