Нет, спасибо.

Итак, я зарегистрировала его в академии, заплатила невозвратный вступительный взнос, подумывала продать свою левую грудь, чтобы позволить себе это, и отдала его в частную школу. На самом деле это была главная причина, по которой я работала так много часов. Одно только ежемесячное обучение стоило больше половины моей арендной платы. Но я не могла пожалеть о своем выборе.

Я заехала на стоянку, объехала ее спереди, мысленно радуясь, что на полосе для автогонщиков не было длинной очереди, — Удачи тебе с тестом, приятель. Я знаю, ты можешь это сделать, и, несмотря ни на что, ты потрясающий!

— Спасибо, мам. Пока, — он схватил свою сумку и выпрыгнул из нашего старого белого джипа, захлопнув за собой дверь.

Я тут же опустила стекло со стороны пассажира, — Я люблю тебя!

Его плечи сжались вокруг ушей, и он медленно повернулся, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми глазами, как будто я не делала этого с ним регулярно. Быстро пробормотав: «Я тоже тебя люблю», он удалился быстрой походкой, которая соперничала с походкой бабушек, совершающих обход торгового центра.

Я усмехнулась, нисколько не чувствуя вины за то, с чем я заставляю мириться своего ребенка. Он не побоялся швырнуть это в меня. Я выключила музыку оркестра, которую он слушал, и бесцельно переключала станции, прежде чем выключить радио. Я не была поклонником утренних шоу, и было почти невозможно найти станцию, на которой в такое раннее время дня играла бы только музыка.

К счастью, мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до своей будней работы. Жизнь в городе с населением около 21 000 человек имела свои преимущества. Я вообще не желала заторов и уличного движения в большом городе.

Я припарковалась рядом со своим боссом, сделала глубокий вдох и задержала его так долго, как только могла, прежде чем выдохнуть. На самом деле мне очень нравилась эта работа, и я любила Эвалин, моего босса, но офисная работа была трудной, когда ты мало спала.

Я достала туфли на каблуках из-под средней консоли, сменив туфли на плоской подошве, которые были на мне. Выпрыгнув из джипа, я поправила свою черную юбку-карандаш, одернув ее и убедившись, что все прикрыто и на месте.

Моя белая блузка на пуговицах была немного помята, но я могла выглядеть и хуже. Было почти невозможно уберечь свою одежду от помятости, когда мне приходилось ездить в прачечную и у меня не было утюга. Эвалин привыкла к этому.

Я работала в отделе безопасности дочерней компании. Одна сторона занималась охраной, частными расследованиями и проверкой личных данных, в то время как другая сторона занималась домашней и служебной сигнализацией. На нашей стороне как раз шел ремонт, так что мне пришлось воспользоваться дверью со стороны сигнализации. И я возненавидела это.

— Доброе утро, Мэдисон, дорогая, как у тебя дела сегодня?

Подавив тревогу, которую я всегда испытывала, проходя мимо них, я улыбнулась семидесятилетней седовласой женщине, которая любила красную помаду и работала на стойке регистрации.

— Доброе утро, Рут.

Рут проработала в компании последние тридцать лет, но недавно перешла на неполный рабочий день. Она еще официально не объявила об этом, но намекнула, что готова уйти в отставку. Я чуть не заплакала, зная, что они заставят меня занять ее место, а не нанять кого-то нового.

Мне нравилось работать на Эвалин, но она была близким другом семьи человека, возглавлявшего «Alarm side». Так что она без колебаний делилась со мной и все еще ожидала, что я буду продолжать в том же духе с моими нынешними обязанностями. Ее вера в мои способности на сорок процентов успокаивала, на шестьдесят процентов разочаровывала.

— Как поживает малыш? — спросил она.

Я улыбнулась, мне нравилось, что Рут по-прежнему называет моего сына маленьким. Было приятно сознавать, что кому-то еще не нравилось, как он рос. — С ним все в порядке, спасибо.

Я прошла через вестибюль, внутренне съежившись от перспективы пройти мимо определенной стойки, выходящей окнами в холл. Единственный коридор, ведущий в мою часть здания.

Я завернула за угол и даже не попыталась скрыть свой тяжелый вздох, когда увидела, что стол пуст. Мое облегчение было ошеломляющим. Но я все равно постаралась ускорить шаг, воспользовавшись его отсутствием. У него никогда не было выходного, так что он прятался где-то здесь. У меня не было намерения сталкиваться с ним, если бы я могла этого избежать.

Бросив сумочку под стол, я вошла в свой компьютер, бесцельно кружась на стуле, пока ждала, когда он зарегистрирует меня.

— Мэдисон, это ты? — раздался мягкий голос с легким южным акцентом.

— Да, мэм.

— Ты не могла бы прийти и помочь мне кое с чем по-быстрому?

— Дайте мне секунду, чтобы записать свое время, и тогда я сразу приду! — я вытянула ногу, чтобы остановить движение стула, и села прямо, подтягивая к себе бланк табеля учета рабочего времени. Дважды щелкнув по значку моей электронной почты далее, я съежилась от количества непрочитанных уведомлений.

— Как прошел твой вечер? — спросила я, направляясь к ее кабинету. — Хочешь, я сначала приготовлю кофе?

— Да, пожалуйста! Ты не возьмешь мои распечатки, пока будешь там?

— Конечно, — здесь были только мы с Эвалин, но было три офиса, так что мы потратили день на то, чтобы превратить офис между нами в нашу официальную комнату отдыха. Я принесла мини-холодильник, который был у меня со школьных времен, а она — модную кофеварку.

Она не могла предложить мне больше тридцати часов в неделю или платить больше минимальной заработной платы, но я все равно считала, что мне повезло. Иногда, когда у нас не было загрузки, она даже смотрела в другую сторону и позволяла мне заниматься.

Вдыхая аромат готовящегося кофе, я схватила со стола апельсин, вынула бумаги из принтера и направилась в ее кабинет.

— О, милая, эта юбка тебе идет.

— Спасибо! Я нашла её в комиссионном магазине в центре города на прошлой неделе. Я зацепила колготки, когда забиралась в свою машину этим утром, но мне не хотелось возвращаться, чтобы переодеться в брюки.

— Если кто-нибудь когда-нибудь придумает, как сшить дешевые колготки, которые не рвутся при каждом моем чихании, я умру счастливой женщиной.

Я рассмеялась, опускаясь на стул и протягивая ей распечатанные документы. Эвалин была сумасшедшей, но я обожала ее. Такая белокурая, какой только могла быть, и ростом едва ли в пять футов (прим. 153 см), она была миниатюрной женщиной во всех отношениях. Если бы я поискала слово “деликатный” в словаре, я была бы почти уверена, что