и сообщить ему об этом? Я прикусила губу, мысль о том, чтобы постучать в его дверь после его записки, вызывала у меня отвращение. Я усмехнулась, может быть, я бы сама оставила записку по этому поводу. Так ему и надо было поступить.

Вздохнув, я выбросила эту мысль из головы. Я была не таким человеком, независимо от того, насколько он этого заслуживал. Я подошла к его будке, ворча про себя, когда мне пришлось сойти с подъездной дорожки на траву.

Я присела на корточки, хватая каждый кусочек и стараясь не рассматривать ни один из них слишком пристально, когда складывала их на бедра. Большинство не одобряло возню с почтой, и я не хотела, чтобы кто-нибудь обвинил меня в том, что я копаюсь в чьем-то дерьме.

Это не заняло у меня много времени, но я почувствовал, как холодная сырость травы пропитывает мои ноги. Прекрасно, — Прощайте, красивые пушистые носочки. Я думаю, этому не суждено было случиться сегодня вечером.

— Ты что, сама с собой разговариваешь?

— Черт! — я подпрыгнула вверх из своего изящного приседания, отправив идеально сложенную почту обратно на землю. Сердце у меня чуть не подскочило к горлу, я обернулась и посмотрела на женщину, стоявшую прямо через дорогу, — О Боже, вы меня напугали.

Она вообще не потрудилась извиниться или ответить. У нее было острое лицо с заостренным подбородком и более длинным носом. Ее волосы были собраны сзади в тугой пучок, а над каждым глазом виднелись яркие сливовые тени для век, которые гармонировали с брючным костюмом, в котором она была потрясающе одета.

Она жила в доме на одну семью через дорогу, так что я видела ее раньше, но это был первый раз, когда она заговорила со мной. Насколько я поняла, она жила там со своей второй половинкой и двумя детьми. Ее губы сжались, и когда она приподняла бровь, я поняла, что она задала мне вопрос.

— О, да, наверное, так оно и было, — я выдавила из себя смешок, проводя ладонями по бедрам, — Я Мэдисон, мы переехали сюда несколько недель назад. Приятно с вами познакомиться.

Она не двинулась с места, чтобы подойти ко мне, и я, конечно же, не собиралась переходить улицу в мокрых носках, чтобы пожать ей руку.

— Кэти Ньюман. Я планировала приехать поприветствовать вас по-соседски, но не знала, в какие часы работает ваш муж, и не хотела навязываться.

Все мое тело напряглось, и мне пришлось сделать глубокий вдох. Я не могла сказать, говорила она искренне или нет, но у меня было ощущение, что она ловит рыбу, пытаясь понять, почему она до сих пор не увидела здесь мужчину.

— Здесь нет мужа, здесь только мы. Я много работаю, но большую часть будних вечеров мы проводим дома. Всегда пожалуйста, заходите, — предложила я, стараясь держать свое стервозное выражение лица под контролем.

— Это позор. Он часто ездит по работе?

Моя маска сползла с лица, когда она сжала губы и сморщила нос, но я заставила себя улыбнуться. Можно подумать, я уже привыкла к таким предположениям. Это твой младший брат? Вы няня?

— Я имела в виду, что я вообще не замужем.

— Это только ты?

— И мой сын, да, мэм

— О, — повторила она, крепче сжимая свою сумочку и делая шаг назад, как будто думала, что мой незамужний статус может отразиться на ней, — Он, должно быть, выглядит старше, чем есть на самом деле.

Сука.

— Нет, ему столько лет, на сколько он и выглядит. Его зовут Джейми, и ему восемь лет.

— И он твой?

Словно гребаный оборотень, моя вымученная улыбка исчезла, превратив меня в десять оттенков раздражения. Конечно. Как глупо с моей стороны было предполагать, что она подумает, что ребенок, живущий со мной, на самом деле мой собственный ребенок. Господь свидетель, было более правдоподобно, что я вышла замуж за парня постарше с ребенком, чем мысль о том, что он был у меня самой.

Я выпрямилась, скрестив руки на груди и даже не пытаясь казаться вежливой, — Я высунула его большую головку из своей вагины, так что да, я почти уверена, что это делает его моим.

Нужно ли мне было рассказывать это незнакомому человеку? Нет. Но выражение ужаса, которое я мельком увидела на ее лице, прежде чем она повернулась обратно к своему дому, стоило того во всех отношениях.

За последние восемь лет меня стыдили больше раз, чем я могла сосчитать, и в девяноста девяти процентах случаев это делали женщины. Сестринский кодекс действует только в том случае, если вы соблюдаете их правила и взгляды. Переступи черту, и женщины превратятся в гребаных стервятников.

Я фыркнула, как бык, мысленно называя ее сукой во всех известных мне смыслах. У нее был мальчик примерно того же возраста, что и Джейми. Было неприятно сознавать, что она, вероятно, никогда не позволит своему сыну поговорить с моим.

Я попыталась отмахнуться от этой встречи, снова присев на корточки, чтобы во второй раз забрать почту. Я собрала красивую стопку, самую большую снизу, самую маленькую сверху, и начала аккуратно складывать ее в виде тетриса, чтобы положить в почтовый ящик, когда поняла, что владелец этой стопки теперь стоит на крыльце. Уставившись на меня.

Ну, черт возьми. Это выглядело плохо.

Должна ли я продолжать то, что я делала, и объяснять? Или хорошенько оттолкнуть его и убежать? Я уставилась на него, вытаращив глаза и застыв.

Должно быть, он понял, что у меня развился комплекс горгульи, потому что сошел со своего крыльца и сделал несколько больших шагов ко мне, — Я могу вам чем-нибудь помочь? — его голос разнесся вдалеке, глубокий и хриплый.

Пытаясь не обращать внимания на мгновенный спазм в животе, я прижала стопку к груди, убедившись, что закрыла его коробку, прежде чем подойти, глядя себе под ноги. — Извините, я была на улице и заметила, что ваш почтовый ящик открыт. Я пыталась сложить все это обратно, чтобы их не унесло ветром.

Я остановилась в нескольких шагах от него, прежде чем осмелилась поднять глаза и встретиться с ним взглядом, и, боже, это было ошибкой. Мужчине на вид было лет тридцать с небольшим, и он был абсолютно великолепен. Несомненно, самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела.

Его каштановые волосы цвета эспрессо были коротко подстрижены по бокам, но на макушке были лохматыми и непослушными, и в нескольких местах они торчали так, словно он только что провел по ним одной из своих гигантских рук. Я откровенно пялилась в этот момент,