— Любопытно, что из этого выйдет, — вздыхалаРитка, имея ввиду папину полемику с врачами.

К сожалению, победили врачи. Где-то в Карибском море папа всостоянии похмелья нырнул и не смог вынырнуть. Предположительно, не выдержалосердце. Так как папа последние три года дома появлялся редко и напоминалфантом, став личностью мифической, данное событие скорее взволновало, нежелиогорчило. Мы с Риткой много говорили о папе, но увидеть его было практическиневозможно, и то, что папа вдруг исчез, вовсе ничего не значило, ничто немешало ему появиться вновь.

Однако, рассчитывали мы на это напрасно, через месяц нампредположительно доставили папу. Говорю предположительно, потому что сопровождающиеего люди сами похоже были в этом не уверены, а проверить догадки непредставлялось возможным.

В общем, папу похоронили, а нам на руки выдали свидетельствоо его смерти. Еще до папиных похорон начались вещи прямо скажем мистические.Кто-то бродил по квартире, переставлял вещи, а однажды даже пробил стену вванной. Ритка заявила в милицию, заявление у нее приняли с постным выражениемлица и интересным пожатием плеч. По ночам мы с Риткой не спали, а все большеприслушивались, поэтому я не возражала, когда у нас появился Севка, как-никакмужчина в доме, это успокаивает. Севка был любовником Ритки и его наличие меняничуть не удивило, раз уж папа был скорее идеей, чем человеком из плоти икрови. Но у парня оказался скверный характер, к тому же он начал ко мнеприставать, будучи моложе Ритки на восемь лет. Но так как предполагалось, чтоона у нас краше и лучше всех, стучать на Севку и расстраивать ее я не стала.Когда же он в очередной раз приступил к домогательствам, я легонько задвинулаему по известному месту, он присел от неожиданности, а я нечаянно задела рукойчайник и в результате ошпарила Севку, хотя это в мои планы не входило. Послечего мы стали врагами. Ко мне он цеплялся по сто раз на день, но рук уже нераспускал.

Меня это вполне устроило, но чтоб держать его в тонусе явремя от времени напоминала, что он живет в моей квартире.

На самом деле квартир у папы было шесть, хотя мы, конечно,жили в одной. По старой привычке папа оформил их на меня, так же как и четыремашины, которые имелись в нашей семье. Дача была записана на покойную тетку ипосле ее смерти тоже отошла ко мне. Умирать папа не собирался и потомузавещания не оставил, хотя похоже было, что завещать собственно нечего.

После похорон мы обнаружили в папином столе две тысячидолларов, у нас с Риткой оставалось еще пятьсот и это все, что мы имели. Нисберегательных книжек, ни иных документов, сейф на работе тоже оказался пуст. Упапы были пластиковые карты, но все деньги с них он успел потратить. Вобщемвыяснилось, что папино богатство не более чем миф, что меня, признаться, неудивило, а вот Ритку здорово расстроило.

— Мы погибнем в нищете, — прижимая руки к груди,заявила она, но и в это я не верила.

После похорон папин друг и по совместительству коммерческийдиректор дядя Витя, к которому я питала самые добрые чувства, так как в отличиеот папы он появлялся у нас значительно чаще и даже интересовался моими делами,отвел меня в сторонку и со вздохом сказал:

— Девочка моя, фирма отцу не принадлежит, ты же знаешьпапу, он терпеть не мог что-то оформлять на себя. Но ты мне человек не чужой ия считаю себя обязанным… ты будешь получать каждый месяц по тысяче долларов.Хорошо?

— А как же Рита? — нахмурилась я.

Дядя Витя пожал плечами, тем самым давая понять, что Риткублизкой родственницей не считает.

— И ты согласилась? — рычала Ритка тем же вечером,когда я рассказала ей о предложении дяди Вити. — Да ты хоть понимаешь, чтоэта фирма…

— Она официально папе не принадлежит. Папа большуючасть своей жизни прожил с мыслями о конфискации и это наложило отпечаток…

— Нас обобрали, — воздев руки над головой, вопилаРитка.

— Не глупи, — попробовала я вразумить ее, досталалисток бумаги из стола со столбиком цифр, над которым не так давно усерднотрудилась, и подвинула его Ритке. — Вот, смотри, мы сдаем пять квартир,что приносит доход в пятьсот долларов в месяц, тысячу обещал дядя Витя. Осеньюя устроюсь на работу, летом все же хочется отдохнуть. Ты тоже могла бы… — Риткаскривилась, а я кивнула:

— Ну, хорошо, хорошо. По семьсот пятьдесят долларов каждойтоже неплохо. В нищете мы не умрем.

Ритка прослезилась, обняла меня за плечи и расцеловала.

— Что бы я без тебя делала… конечно, все это такненадежно, а мне уже тридцать… — Я подняла брови, а она поправила:

— Ладно, тридцать шесть, хотя выгляжу я на двадцатьпять.

— На двадцать четыре, — согласно кивнула я.

— Спасибо. Но мне тридцать шесть и теперь выясняется,что у меня ни денег, ни квартиры… только машина, но и ей два года.

— Продай папины машины и оставь деньги себе. Если тебетак спокойнее…

— Конечно, это не те деньги, на которые я рассчитывала,но все равно спасибо.

— Пожалуйста.

— Хорошо, что у меня есть семья, то есть ты.

— А Севка?

— Что Севка? Много ли от него толку? И что-то я неслышала, чтобы он собирался на мне жениться.

— Может, женится, — пожала я плечами.

Вот так обстояли наши дела на момент ограбления. Мы жили водной квартире, Севка о женитьбе помалкивал, но держался хозяином, поэтому мыотчаянно ругались.

Ритка положила передо мной салфетку и поставила разогретыйужин, я принялась вяло жевать, тупо пялясь перед собой.

— С тобой что-то не так, — понаблюдав за мной сминуту, заявила Ритка. — Что ты натворила? Разбила машину?

— Нет. В ней просто отвалилась какая-то штука. Илилопнула…

— Что лопнуло?

— Мое терпение, — отозвался Севка и сделалтелевизор погромче.

— Что лопнуло? — повторила Ритка.

— Забыла, как это называется…

— Час от часу не легче. И где теперь машина?

— На станции. Обещали сделать.

— Тебе надо ездить общественным транспортом.

— Не надо, — заверила я. — Сегодня поехала иу меня стащили пятьсот баксов.

Я была должна Светке.

— О, Господи. И что теперь?

— Ничего. Она еще подождет.

— Сумасшедший дом… Надеюсь, это все?