умерла. Её нашли вчера в отеле посреди номера. Мы так хорошо общались, с чего бы она вдруг… Наверное, я был недостаточно внимателен к ней. Ненавижу их. Ненавижу…

— Кого? Хейтеров? — осторожно уточнила Пелагея.

— Хейтеров, да. Они слали ей угрозы по электронной почте, мусолили в чатах её имя и распространяли сплетни, — лихорадочным шёпотом проговорил Кю. — Это только теперь, при следствии, обнаружилось. Но я бы и сам мог догадаться, когда увидел то письмо… У нас и на парней-то давление огромное, а она была всего лишь слабой девушкой. Как же так получилось? Как?

— Что произошло, то произошло, — погладила его по плечу Пелагея. — Разве можно сейчас хоть что-то исправить?

Кю поднял голову и вгляделся в неё блестящими от слёз глазами.

— Исправить — нет. Предотвратить — да. Потому что Айлин не единственная. Хейтеры донимают много кого из знаменитостей. Любой неосторожный шаг может повлечь за собой волну сплетен и угроз.

— И ты всё равно планируешь пробиться наверх, несмотря на всё это. Ведь так? — прищурилась Пелагея.

— И ты.

— Я не хочу, — помотала головой она. — Думаю, я скоро уеду домой.

— С твоим голосом? С ума сошла! — воскликнул Кю.

— Ну, я всегда была немного сумасшедшей, — сказала Пелагея. — А ты как? Тебе уже полегчало? Слёзы, конечно, полезная штука, но ими горю не поможешь. А вот если выпить чая с лимоном и тёртым имбирём…

— Ладно, уговорила, — усмехнулся Кю и встал со скамейки. — Знаешь, а ведь ты очень вовремя. Мы с Айлин были друзьями, и после всего я начал бояться, что больше не смогу заводить друзей, потому что боль от их утраты невыносима. Но, кажется, мы с тобой теперь…

— Друзья? — робко улыбнулась Пелагея.

Кю сложил ладони в молитвенном жесте.

— Если ты не уедешь домой. Не уезжай, пожалуйста. Да и не отпустят тебя, с такими-то данными. Предупреждаю на всякий случай: директор Хаджиман уже почуял в тебе золотоносную жилу и будет держаться за тебя до победного. От него так просто не отцепишься.

Тут кто-то вошёл в раздевалку и включил свет. Кю потянул Пелагею за рукав:

— Идём пить чай с имбирём.

Этот высокий, гармонично сложенный парень с растрёпанными волосами слишком быстро шагал. Из коридора в коридор, потом по лестнице, потом по мраморным анфиладам. Пелагея старалась от него не отставать и чуть ли ни бегом бежала. Хотя могла бы идти с достоинством, спокойным шагом, а он пусть себе несётся, если ему так хочется. Но что-то пошло не так.

Она всегда знала, что быть человеком — довольно опасная затея. Человек льнёт к человеку, когда встречает родственную душу, и это порой может иметь весьма плачевные последствия.

Например, прямо в данный момент Кю ей нравился. Ей нравился Кю при живом, не менее прекрасном муже, что не могло не приносить огорчения. Впрочем, за время похода в буфет она успела себя убедить, что парень-практикант для неё всего лишь красивая картинка, которой приятно любоваться, и не более того.

Но ради него она, похоже, собиралась на какой-то срок задержаться в Нимерии, в пугающем здании агентства, в чужом городе, где люди умирают не от болезней, а просто так.

Или, может, она готовилась вступить в эту жестокую гонку только ради себя?

Мысли путались в вопросах, как нитки в кошачьих лапах.

Оставаться или нет? А если да, то зачем?

Глава 5. Ключ ценой в тринадцать лет

В буфете было не протолкнуться, и среди столиков, забитых под завязку, относительно свободен был лишь тот, за которым, насупившись, восседала Юлиана. Она отпугивала людей одним своим грозным видом, но данное обстоятельство не помешало Пелагее к ней подсесть.

— Знакомься, Кю, это Юлиана, — сказала Пелагея.

— Надо же, какие кадры! — поразилась та при виде идеального носа, идеальных губ и не менее идеальных глаз миндалевидной формы, которые, вдобавок, были без двойного века.

Правда, затем она заметила рыхлую кожу на щеках, тщательно замазанную тональным кремом, и к внешности парня поостыла.

— Ты тоже новенький? А почему тогда не с нами? — спросила она на ломаном нимерийском. Ага, стало быть, за изучение языка уже взялась.

— Я трейни, но у меня своя программа. Вы попали на шоу. А я был выбран агентством напрямую, и у директора на меня какие-то планы. Пока не знаю, какие. Но вообще, у меня мечта петь баллады.

— Звучит как что-то древнее и занудное, — скривилась Юлиана.

— У вас, может быть, и древнее, а в нашей культуре так зовутся медленные песни. Поскольку на эстраде преобладают быстрые танцевальные, баллады встречаются довольно редко. Но, кажется, они много кому по душе, — сказал Кю.

Юлиана в два счёта опустошила свой стакан, где плескалось что-то тёмное, и подвинула второй Пелагее. Надо же, какая предусмотрительная! Позаботилась о том, чтобы достать сразу два, хотя было совершенно не ясно, присоединится к ней подруга или нет.

— А ты возьми бутерброд. Худой, как жердь, — обратилась Юлиана к Кю. — В меня уже, если честно, просто не лезет.

На урок актёрского мастерства они прибыли за минуту до начала. Круглая аудитория-амфитеатр с восходящими рядами и возвышением посередине была заполнена лишь наполовину. На возвышении стояла женщина.

Сперва Пелагее показалось, что перед ней статуя: короткая стрижка с зачёсом на одну сторону, чёткие скулы, гладкая кожа без единого изъяна, упрямый острый подбородок и точёная фигура, обтянутая дорогой тканью… Женщина действительно напоминала скульптуру. Но вот она двинулась, заговорила, приветствуя вошедших, и у Пелагеи случился когнитивный диссонанс.

— Не опаздываем! Проходим, садимся! — скомандовала «скульптура».

От её густого, пронзительного голоса в груди будто бы искрило. Хотелось не то спрятаться под столом, не то подойти к этой дамочке и залепить ей рот пластырем, чтобы не действовала на нервы.

Пройдясь между рядами, она раздала ученикам по небольшой брошюре с заголовком «Призрак». Само собой, тоже на нимерийском. Юлиана немедленно полезла в мобильный телефон, где был установлен онлайн-переводчик. А что касается Пелагеи, то она до сих пор обходилась без средств связи, зато обладала порядочным словарным запасом в голове.

— Это сценарий, — пояснила наставница. — Первый час вы репетируете в парах по ролям. А затем каждая пара выйдет на сцену и выступит с заученным отрывком. И не забывайте, вы в прямом эфире.

Юлиана тихонько фыркнула. Ну-ну, попробуй тут забудь, когда по аудитории постоянно шастают суетливые типы с камерами на штативах и регулярно суют тебе эти камеры в лицо.

С горем пополам вызубрив свою роль, состоящую от силы из нескольких реплик, Юлиана заявила, что готова. Пелагея к тому времени тоже