справилась, ей предстояло играть Призрака, который ведёт главную героиню к себе в подземное логово.

«Призраку» не очень-то шло платье с оборками и растительным орнаментом, поэтому ей предложили набросить на плечи чёрный шуршащий плащ из какой-то дешёвой материи. Кудрявые волосы оттенка гречишного мёда тоже были «Призраку» не под стать, так что пришлось Пелагее нацепить на себя ещё и парик.

Итог вышел внушительным. Всем коллективом сообща облик Пелагеи был признан пригодным для театра: чего стоили одни её выразительные брови и пухлые губы, не тронутые ни помадой, ни карандашом, но всё равно безупречно яркие и контурные на фоне алебастровой кожи.

Юлиана тоже была вне всяких похвал, ей даже реквизит не понадобился. Сыграть утончённую невинность? Да пожалуйста, сколько угодно! Она отлично справилась на сцене со своей небольшой ролью. И голос не дрогнул, и походка не подвела.

Но Пелагея настолько вжилась в своего персонажа (тут вам и суровость интонаций, и мимика, и аура таинственности, ей абсолютно не свойственная), что утончённая невинность главной героини вскоре отошла на второй план.

И в актёрском мастерстве подруга её переплюнула, подумать только!

Юлиана осталась крайне недовольна результатом и остаток урока, скучая за партой рядом с Пелагеей, гадала, какие ещё сюрпризы преподнесёт ей будущее.

Между тем время шло. Минуты неслись, словно с цепи сорвавшись. День сменялся днём, деньги на счету Юлианы таяли (ибо общежитие новичкам выдавать не торопились, а жить где-то было надо). Таяла её уверенность в себе.

Пелагея была слишком прекрасна. Преступно, возмутительно хороша. И, судя по всему, больше не планировала «вылетать». Она использовала свои скрытые способности по максимуму. Танец постепенно заучивался, притворство на театральной сцене играло новыми красками. А после индивидуальных выступлений у микрофона вся группа, и съёмочная в том числе, выходила из кабинета в слезах.

Неделя пролетела, как один миг. Первый тур в прямом эфире завершился, и на доске объявлений (какой, однако, допотопный способ) вывесили список имён в порядке убывания суммарного балла.

Имя Пелагеи значилось в списке на первой строчке. Юлиана спустилась чуть ниже и занимала не менее завидную пятую строку. Двое человек, обнаруживших свои инициалы на нижних позициях, тихо развернулись и ушли, и больше их никто не видел.

Юлиана решила, что настала пора раскрыть Пелагее всю правду о своём финансовом положении.

— Мы на дне, — угрюмо сообщила она, сидя в буфете за стойкой. — Мы в глубокой яме, если ты понимаешь, о чём я. Мои финансы поют романсы. Это значит, что нам больше не светит номер в гостинице. А лодка, сама видишь, во власти осьминога.

— Не преувеличивай, — сказала Пелагея, но всё же призадумалась. — Я попробую подойти к директору Хаджиману.

— Точно! Спроси у него, есть ли места в общежитии.

Директор Хаджиман принял Пелагею без промедления, словно она не какая-нибудь заурядная трейни, а посол из далёкой могущественной державы, с которой жизненно необходимо установить партнёрские отношения.

— Садитесь, садитесь, — улыбаясь со всей доступной ему благожелательностью, сказал он. — Вы по какому вопросу?

— Вопрос денежный, — без предисловий выдала Пелагея. — У нас с Юлианой закончились глории, и мы не можем снимать номер в гостинице. Есть ли у вас свободные комнаты в общежитии?

— По правилам, — сказал директор, — мы заселяем туда только тех, с кем у нас подписан контракт. Если вы прямо сейчас согласитесь подписать контракт, мы без проблем выделим вам комнату. На двоих, верно?

— Контракт подразумевает деятельность, — помедлила Пелагея. — Индивидуальную или групповую?

— И то, и другое, — засиял глазами Хаджиман. Его лысина под большой круглой лампой тоже словно бы засияла. — Можно совмещать. Кроме того, предусмотрено участие в выездных шоу на открытом воздухе, туристических программах, благотворительных концертах, съёмки в рекламе и клипах. Вы не пожалеете.

Поколебавшись немного, Пелагея сказала, что согласна, и ей без дальнейших разговоров подсунули документ, сплошь исписанный мелкими печатными иероглифами.

«Подпишу, — думала она, не подозревая о подводных камнях, — и получим жильё, не придётся сводить концы с концами».

«Подпишешь, — ликовал в предвкушении директор, — и твой сладкий голос станет моим на тринадцать лет».

Про тринадцать лет Пелагея, конечно же, в договоре не прочитала. Она вообще не особо-то вчитывалась. Обозначена зарплата — и ладно. А то, что процент дохода мизерный и грести деньги лопатой будет в основном агентство, совсем уж микроскопическими буквами было указано на обороте. Но кто туда заглядывать станет?

Когда она поставила подпись и рутинные бумажные дела были улажены, ей вручили ключ от комнаты в общежитии, показали, где, собственно, оно находится и как туда попасть, а после радушно распрощались.

Она вышла из кабинета директора с персональным магнитным пропуском, копией контракта и почти нос к носу столкнулась с Кю. Весь его вид вызывал желание обнять, погладить по головке и спросить, что случилось. Он был совсем не радостный.

— Представляешь, — сказал он, — меня перевели в группу. Я хотел петь баллады, а меня зачислили в какой-то дурацкий ансамбль с нелепым названием «Суп».

Тут можно было бы ввернуть, что сварится он в этом супе, как нечего делать, если бы не языковые различия. На нимерийском слово «суп» не имело ничего общего с такими понятиями, как «бульон», «поджарка» или «мясная нарезка». Оно вообще не несло никакой смысловой нагрузки и было лишь досадным сокращением слова «супер». Здесь решительно всё любили сокращать. Им и времени-то вечно ни на что не хватало (наверняка тоже нечаянно сократили и забыли).

— А ты попробуй с ними повыступать, — сказала Пелагея, когда он вконец пригорюнился. — Глядишь, там и в солисты выбьешься. Кстати, я тут договор заключила.

— Как? — удивился Кю. — Ты ведь всё ещё в проекте, только неделя прошла. Первая строчка списка не гарантия. Странно…

— Знаю, что странно. Зато нам дали комнату в общежитии. У нас денег кот наплакал, за гостиницу платить нечем.

— Так обратилась бы ко мне! — воскликнул парень. — У меня отец академией заведует, мать управляет кофейней, несколько зданий в аренду сдаётся. Да мы просто неприлично богаты!

Пелагея потупилась, сминая контракт во вспотевших руках.

— Просить тебя было бы как-то неудобно. Да и поздно уже, договор-то я подписала. К тому же, чем плохо, что я теперь стану в агентстве работать? Мы сможем часто видеться, я буду поддерживать Юлиану… Это ведь из-за неё я в Нимерии оказалась, она очень хотела попасть на эстраду.

Кю почесал в затылке и робко улыбнулся, прищурив глаза.

— Да уж, мы с тобой теперь в одной лодке. В принципе, знаешь, я рад, что так сложилось. Пусть моя мечта пока не сбылась, я это как-нибудь переживу. Начинать с малого, да и