— Спасибо. Вкусно, — признается она, отрезая кусок блина, политого черничным сиропом.

— Не впечатляйся, — признаю я. — Мои кулинарные способности заканчиваются на завтраке. — Она фыркает, ее щеки окрашиваются в розовый цвет от моего непоколебимого взгляда. — Чувствуй себя как дома, — продолжаю я, делая глоток кофе. — У меня есть тренажерный зал, библиотека и комната для домашних развлечений. Мои люди доставят твои вещи сегодня, но дай мне знать, если у тебя есть особые пожелания.

— Например?

— Вещи, которые тебе нужны или которые ты хочешь.

— О. — Она смотрит в окно от пола до потолка, за которым мелькает суетящийся внизу Нью-Йорк. Кажется, она хочет что-то сказать, но сдерживается. — Все в порядке. — Она качает головой.

— Скажи мне, чего ты хочешь. — Моя рука с чернилами опускается на ее алебастровое бедро, ее тепло просачивается в мою ладонь, между нами возникает связь. Она смотрит на мою руку, как на раскаленное клеймо. Я поспешно убираю ее и прочищаю горло. — Ты пробудешь здесь некоторое время, и мне не нужно, чтобы ты скучала и ныла.

— Ну, если ты настаиваешь, — резко отвечает она. — Я напишу список.

— Хорошо, — говорю я, поднимаясь на ноги. — Я уйду на весь день. И, Роуэн, не думай о побеге. У меня за дверью стоит охрана.

Ее столовые приборы с грохотом падают на пустую тарелку перед ней.

— А как же моя жизнь? У меня сегодня смена в закусочной.

— Об этом мы позаботимся.

Ее брови сошлись вместе, и она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Это значит, что тебя никто не ищет. — Лед покрывает мои слова, напоминая, что она — мое обеспечение. И ничего больше.

Она должна знать, что я нехороший человек.

Я использую ее, развращу, запятнаю ее кровью на своих руках.

Ее единственный шанс выжить — держаться от меня подальше, пока у меня не появились глупые идеи. Например, оставить Роуэн навсегда.

ГЛАВА 5

Роуэн

Перемена в поведении Джулиана не осталась незамеченной. Я слишком часто тыкала медведя, и мне чуть не оторвали голову. Ну что ж, оно того стоило. Если он собирается оставить меня в качестве залога, то не должен рассчитывать на покорную овечку. Моя наглость — единственная защита от него.

Особенно после того, что произошло вчера вечером у стены здания. Это была огромная ошибка с моей стороны, хотя в тот момент мне казалось, что это просто рай.

Последний раз мы обменялись мнениями перед его уходом на работу, когда я вручила ему свой список желаний. Если это и удивило его, то он этого не показал.

Но, возможно, я была слишком занята тем, что высасывала слюну изо рта, чтобы заметить, как он вышел из пентхауса, выглядя как миллион долларов в идеально сшитом темно-синем костюме от Zegna. Его густые волосы завивались чуть ниже воротника рубашки. От него пахло свежестью, лимонами, сандаловым деревом и мужчиной. Мои яичники чуть не выпрыгнули из матки в знак поклонения. Чертовы яичники.

Неважно. Он явно огромный засранец, и мне нужно выкинуть его из головы и сосредоточиться на том, что, возможно, в этом и заключается проблема. Мне не на чем сосредоточиться, кроме как на нем и на всем, что находится в его пентхаусе и лишь напоминает мне о нем и о моем нынешнем затруднительном положении.

А мое нынешнее положение — это не то, что я пожелала бы своему злейшему врагу. Жестокий мафиози держит меня в качестве залога, и за мной охотятся опасные люди.

Прошлая ночь была ужасающей. По рассеянности я буквально влетела в машину бандитов из Вестсайда. Они приставили нож к моему горлу, угрожали, издевались, говорили, что используют меня, чтобы добраться до моего брата. Когда люди Джулиана вышли из тени и спасли меня, мой мозг не успел ничего понять.

Неужели я только что променяла одну смертельно опасную ситуацию на другую?

Но это не так. Может, я и идиотка, что поверила обещанию Джулиана уберечь меня и сохранить жизнь моему брату, но я верю. До сих пор он относился ко мне справедливо. Даже когда я давала ему повод причинить мне вред, он не делал этого. Я не говорю, что Джулиан заслуживает какой-то награды за героизм, но он явно лучший из моих вариантов, и, возможно, я смогу немного смягчиться по отношению к нему.

Да, как вчера вечером?

Я не просто смягчилась к нему, я его трахнула. Боже, может, у меня уже стокгольмский синдром?

Звуки бурлящего внизу Нью-Йорка отвлекают меня от моих странных мыслей. Если я собираюсь оказаться здесь в ловушке, мне нужно использовать это время с пользой. Я подумываю о том, чтобы позаниматься в его домашнем спортзале, но я ненавижу заниматься спортом.

Вместо этого я иду к его впечатляющему проигрывателю в углу, где на стене выстроились стопки винила. Его коллекция очень эклектична — все от соул-музыки 70-х годов, классических композиторов до современных поп-хитов. Я нахожусь в раю для музыкальных наркоманов, и поскольку он сказал мне чувствовать себя как дома, именно это я и собираюсь сделать.

Через несколько часов я отплясывала под Кертиса Мэйфилда и Джеймса Брауна, приняла душ и оделась в крестьянскую юбку и топ с открытыми плечами. Как и было обещано, все мои вещи и желаемые предметы были доставлены, и я более чем готова к тому, чтобы провести день с максимальной пользой.

Джулиан сегодня будет есть свое сердце. В прямом смысле слова.

Я врубаю песню Дайаны Росс "Love Hangover" и трясу задницей, доставая из духовки тарт с грибами и беконом. Может быть, кондитерские изделия и являются моей страстью, но я люблю готовить соленые блюда не меньше, чем десерты. Я проверяю тарт, чтобы убедиться, что он готов, когда на кухню заходит Джулиан.

— Твою мать! — восклицаю я, прижимая ладонь к груди. — Я даже не слышала, как ты вошел.

Он окидывает меня взглядом, и вся культивируемая с утра холодность исчезает. Теперь я чувствую от него гораздо больше тепла, и дрожь пробегает