– Это еще почему? – возмущенно взвился Джемс, словно сама мысль о том, что он может как-то повредить декану Свену, причиняла ему боль.

– Потому что я верный друг его величества Малоуна, разумеется, – ответил декан. – Десять долгих лет я по его просьбе воспитывал принцессу Равену и теперь должен с почтением передать ее тому, кого король выбрал ей в мужья.

Равена согласно кивнула. Он был прав, если его воспитанница исчезнет просто так, это вызовет серьезные подозрения и в итоге может погубить весь Север.

– Конечно, я не мог допустить вашего побега. Пытался вам помешать – ты вступил со мной в драку, – продолжал декан Свен. Он не улыбался, но улыбка звенела в голосе, который звучал свежо и бодро. – Я, конечно, когда-то был хорошим бойцом, но ты намного моложе и сильнее. Так что… – Он развел руками.

– Я боюсь, – быстро сказал Джемс. – И не хочу вас бить.

– Не бойся, – ответил декан Свен. – Я покажу, как это сделать правильно.

* * *

– Итак, ваше высочество, подведем итоги.

Бирен Хевенан был главой юридической коллегии Хвоста и навещал Авриля два раза в неделю. Авриль кивнул и в очередной раз хлестнул плеткой по своей кровати. Хевенан сдавленно прошипел сквозь зубы и едва слышно продолжал:

– Контролируемое банкротство – это целенаправленные противоправные действия с целью получения финансовой выгоды от процедуры банкротства. Кем применяются такие манипуляции?

– Стороной-должником, – ответил Авриль, – для ухода от уплаты долгов при наличии возможности их погасить или сокрытия преднамеренного банкротства.

– Верно, – кивнул Хевенан и улыбнулся. Авриль был хорошим учеником. Чтобы сохранить занятия в тайне от Глемоны, ему пришлось научиться читать по губам, но он не жаловался.

– Есть еще и двойное банкротство, когда путем фиктивных сделок осуществляется вывод средств на контролирующее должника лицо, которое впоследствии также начинает процедуру банкротства, – произнес он.

Авриль снова хлестнул плетью по кровати, и Хевенан выругался.

Еще несколько занятий, замаскированных под визит к ритуальной девке, и Авриль сдаст экзамен на юриста. Хевенан, как и остальные высшие чиновники Хвоста, приходил в его комнаты совсем не для того, чтобы тешить плоть. Это была идеальная сделка: Авриль давал своим гостям благословение, а они приносили ему знания.

Он учился – всегда, постоянно. Отец говорил, что учиться нужно у лучших, и Авриль следовал его совету.

На уроках ему не надо было притворяться кем-то другим. Он был собой, хотя и понимал, что никогда не вернется ни в свое прошлое, ни в будущее.

– Более того, – продолжал Хевенан, – кредитор и в определенной мере должник находятся в группе риска получения обвинений и привлечения к субсидиарной ответственности. На этом на сегодня все, ваше высочество.

Авриль улыбнулся, дотронулся до лба Хевенана и произнес:

– Благословляю тебя силой Черной матери Глевы и Двоих. Будь счастлив.

Над его пальцами сверкнули серебристые искры и рассыпались. Хевенан просиял, заулыбался и, поклонившись, вышел из комнаты. Некоторое время Авриль сидел на кровати и задумчиво вертел в руках плетку, которой якобы охаживал главу юридической коллегии, а затем убрал ее в шкаф и решил, что надо вызвать массажистку.

– А правду говорят, что твое благословение приносит удачу?

Эсме работала у Глемоны всего несколько дней, но уже успела заслужить репутацию отменной массажистки. Сейчас, когда ее пальцы то с усилием ввинчивались в плечи, то скользили по коже едва заметными ласкающими движениями, Авриль чувствовал себя сломанной игрушкой в умелых руках мастера. Еще немного – и он будет починен и исправлен.

– Правда, – кивнул он. – Но для закрепления эффекта со мной лучше переспать.

Эсме расхохоталась, шутливо шлепнула его по плечу.

– Нахалка!

Ее смех был настолько заразителен, что Авриль тоже улыбнулся. Черные руки Эсме принялись мягко вращать его голову.

– А правда, что тебя ночью не видно? – спросил он.

– Правда, – охотно откликнулась Эсме. – Я поэтому и ношу пестрый тюрбан, чтобы мужчины не думали, будто их ласкает привидение.

– И кто тут нахалка? – усмехнувшись, поинтересовался Авриль. Эсме набросила на его плечи пушистое полотенце и приказала:

– На улицу пока не выходи, продует. Это твои заколки?

Авриль посмотрел на подзеркальник; отправляясь на встречу с полковником, он вынул из волос свои шпильки с шелковыми орхидеями. Брошь с вороном пришлось снять сразу же, как только он приблизился к дворцу Глемоны.

Сейчас был не тот момент, чтобы дразнить собаку.

– Хочешь, возьми, пусть подарят тебе удачу, – лениво ответил Авриль. Эсме рассмеялась и захлопала в ладоши. – И принеси мне газету, будь умницей.

– Ты такая милая! – Эсме поцеловала его в щеку и выпорхнула в коридор экзотической черной бабочкой с красными крылышками.

Авриль вдруг подумал, что его жизнь сейчас такая же бабочка в ладонях. Сомкнешь их – и все кончится.

В пекло бы этого полковника Итана, да на самое дно!..

«Дарангварский вестник», как обычно, посвятил первые страницы прославлению его величества Малоуна. Языки журналистов вылизали монарший афедрон до такого сияния, что его можно было перепутать с полной луной. Вот его величество подписывает новые законы, регулирующие добычу угля, вот вводится новый налог, который обогатит всех дарангварцев, вот очередной взяточник из благородного дома сослан на север без права возвращения, а другому отрубили голову.

В трудах государь-надежа, даже не присядет.

Авриль перевернул страницу и увидел портрет мужчины в военной форме. Горделивая осанка, презрительный взгляд, знамя с вепрем – сьор Ньют Гранвилл во всей красе. Его любили только лизоблюды на жалованье, у всех остальных владыка Третьего дома вызывал исключительно ненависть, смешанную с презрением.

Чем он отличился на этот раз? Устроил охоту, в которой в качестве добычи были крестьяне? Или запорол до смерти родителей девушки, которую обесчестил?

«Сьор Ньют Гранвилл, славный владыка Третьего дома, готовится к свадьбе со сьоррен Равеной Тисон. Государь Малоун искренне приветствует этот брак и назначает сьора Ньюта наместником и хозяином Севера».

Ньют Гранвилл. Усмиритель бунтующих окраин, который распял восставших вдоль дороги и собственноручно пытал их детей и жен. Ньют Гранвилл, которому отдают на откуп Север, – да что останется от Севера, когда он проживет там больше недели?

Ньют Гранвилл и Равена.

В висках запульсировала боль, глаза на мгновение заволокло красным – Авриль не помнил, когда его накрывало такой яростью. Может быть, в ночь Птичьей звезды, когда он, вооруженный саблей, вылетел на один из отрядов Малоуна и, понимая, что не сможет победить, что убийц его отца слишком много, успел зарубить троих, прежде чем подоспел на выручку Герберт Рыбина со своими людьми, единственный, кто в ту ночь не предал короля.