Потому что нынешняя ситуация крайне нежелательна для Идриса. Ему предстоит свадьба с принцессой Жизлан, и ему не нужна дополнительная головная боль.

Арден заставила себя кивнуть:

– Я возьму его.

– Познакомь меня с ним. – Она колебалась, и Идрис прибавил: – Так будет проще. Он может испугаться огромной толпы людей на улице, хотя вокруг будут мои охранники.

Арден не думала об этом. Ей было непривычно и тревожно, что кто-то указывает ей, как следует поступить ради блага ее сына. Повернув дверную ручку потными пальцами, она глубоко вдохнула и улыбнулась. Расправив плечи, вошла в комнату.

– Мама! – Дауд обернулся, когда закончилась песенка, и широко улыбнулся.

У нее екнуло сердце, когда она встретила его смеющийся взгляд. У него были такие же бархатные темно-карие глаза, как у отца. Родившись, Дауд стал для нее постоянным напоминанием о человеке, который обманул и бросил ее. Но если прежде она видела сходство только в глазах, то теперь она замечала, что у ее сына такие же, как у Идриса, черные волосы и волевой подбородок. Она застыла на месте.

– Мама? – Дауд поднялся на ноги, подошел к ней и раскинул руки. Но прежде чем дошел до нее, он остановился, повернул голову и округлил глаза.

Арден скорее почувствовала, чем увидела Идриса. Казалось, он излучал особое силовое поле, появляясь рядом с ней.

Опустившись на колени, она обняла Дауда:

– Мой дорогой.

Мальчик пристально смотрел на высокого незнакомца, задрав голову.

Арден уже собиралась взять Дауда на руки, когда Идрис присел на пол и скрестил ноги. Его колено коснулось колена Арден, но он, похоже, этого не заметил. Все его внимание было приковано к Дауду.

Подавшись вперед, Идрис что-то сказал на своем языке, потом коснулся рукой своей головы и груди. Секунду Дауд стоял неподвижно, потом улыбнулся.

– Вот! – Он показал на голову, а потом на грудь Идриса.

Идрис повторил жест приветствия, на этот раз медленнее. Дауд захлопал в ладоши, хихикнул, а потом махнул рукой у себя перед лицом, стараясь повторить приветствие.

Арден стало не по себе, пока она наблюдала, как Дауд улыбается своему отцу и пытается ему подражать. Она не знала, хочет ли видеть их вместе, но сияющая радость на лице ее сына вдохновила ее.

Против воли она повернула голову и увидела, что его величество, шейх Идрис улыбается Дауду так, как ей когда-то улыбался Шакил…

Сердце едва не выскочило у нее из груди, она затаила дыхание.

Она еще не пришла в себя, когда Идрис повернулся к ней. Ей показалось, что его глаза светятся ярче.

– Пора уезжать, – сказал он. – Если хочешь, я возьму Дауда. Но ему, по-моему, будет лучше с тобой. Мои люди сдержат папарацци.

Арден кивнула. Она подозревала, что этот властный человек будет защищать Дауда от всех опасностей. Более того, он думает о чувствах Дауда и его реакции на неожиданные изменения.

Она затрепетала и отвернулась до того, как Идрис заметил, как на нее влияет его предусмотрительность.

Наклонившись, она взяла Дауда на руки:

– Пошли, пупсик. Мы уезжаем.

– Дядя тоже уезжает. – Дауд пристально смотрел на Идриса.

– Да, дорогой. Он тоже уезжает.

Дядя, о котором шла речь, уже встал и протянул руку Арден, помогая ей подняться. Очередное доказательство его заботы.

Но Арден сделала вид, что не заметила его руки, и с трудом поднялась на ноги без посторонней помощи.

Она боялась прикосновения Идриса, от которого могла легко потерять голову.

– Куда мы приехали? – Почти всю поездку Арден сосредоточенно смотрела на Дауда, сидящего в автокресле между ней и Идрисом. Теперь она разглядывала подземный гараж.

– В мое посольство. Здесь вы в безопасности. Мы подъехали с заднего входа, за нами никто не следил. Журналисты не поняли, куда мы делись. – Он повернулся и расстегнул ремень безопасности Дауда с такой легкостью, словно делал это многие годы.

Возможно, так и было. Арден искала об Идрисе информацию в Интернете после приема в посольстве. Не было никаких сведений о его жене и детях, но все же…

Она заметила, что Дауд потянулся к Идрису. Он был дружелюбным и самоуверенным ребенком, но в данный момент она почувствовала сильную ревность.

Однако Идрис не протянул руки, чтобы взять мальчика. Вероятно, он засомневался. Или просто не желал прикасаться к Дауду.

Арден взяла сына на руки, почувствовала тепло его тела и вдохнула его чистый запах.

– Я бы предпочла остановиться в отеле. – Она уже в долгу перед Идрисом. Более того, в иностранном посольстве она окажется на чужой территории. Пока она здесь, Идрис сможет ее контролировать. Она сильнее занервничала, ей казалось, что она попала в ловушку.

Он с сомнением поднял темные брови:

– Ты предпочла бы провоцировать журналистов? Ты думаешь, что ни один работник отеля не продаст ваши фотографии в СМИ?

Арден крепче прижала к себе Дауда, машинально вжавшись в заднее сиденье автомобиля.

– Я об этом не думала. – От шока она снова задрожала. У нее был ужасный день. Картина, которую нарисовал Идрис, была тревожной, поскольку журналисты набросились на них с вопросами, пока они усаживались в машину, а потом пытались ехать следом за ними.

– Все в порядке, Арден. Тебе никто не помешает, пока мы принимаем решение. Я отвечаю за надежность каждого работника посольства.

Упрямый подбородок и яркий блеск его глаз говорили о многом. Он абсолютный монарх и не пощадит предателей.

Глядя в его лицо, похожее на лик древнего божества, Арден почувствовала, какая пропасть разделяет ее и Идриса. Ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы его приказы исполнились.

– Мне надо, чтобы ты пообещал, что, когда я захочу уехать с моим сыном, ты не будешь нам мешать.

Он взглянул на Дауда. Арден машинально прижала к себе мальчика, и Дауд заерзал, протестуя. Она не сводила взгляда с Идриса. Сын для нее важнее всего. Она никому его не отдаст.

– Я тебе обещаю. Ты не пленница, а моя гостья. – Он посмотрел ей в глаза, и ее тело окутало жаром. – Пошли. Отведем мальчика в более комфортное помещение, а потом поговорим.

Арден медлила. Она опасалась входить на его территорию. Кроме того, она боялась, что не сумеет противостоять запаху разгоряченного тела Идриса, который смешивался с ароматом сандала. Ее влекло к человеку, который никогда не будет ей принадлежать. Пусть он заботится о ней и Дауде, но он шейх, а она обычная мать-одиночка. Ей здесь не место.

Идрис молчал и смотрел на нее, пока Дауд нетерпеливо ерзал, желая выйти на улицу.