— Да уж я понял, — сказал Павел.

— В третьей версии основными действующими лицами называют неврагов, а друзей нашего московского друга, людей из его ближайшего окружения,сотрудников его аппарата. Им скандал на руку, так как после дестабилизацииможет последовать сильное закручивание гаек и сплачивание рядов вокруг их шефа.Возможно, это заставит его не уходить со своего поста, чего они и добиваются.

Голос старика сорвался, он закашлялся и сунул в рот мятнуюпастилку. Потом прижал руку к груди и посидел так немного, свободной рукойприманивая белку. Белка выскочила из-за дерева, сделала несколько грациозныхпрыжков по траве, но передумала и вернулась на прежнюю позицию.

— Следующая версия, — продолжал старик, — говорито том, что наш фигурант стал жертвой группы влиятельных лиц российскогопроисхождения, которых он пытался шантажировать. Он, видите ли, планомернокопил компромат на своих бывших коллег, на крупных бизнесменов, политиков ичиновников. Цель его была самая прозаическая — получение выкупа. В пользу этойверсии говорит тот факт, что покойный остро нуждался в деньгах. В самом деле,Лондон — дорогой город, а у покойного была семья. Приехал он сюда без копейки,квартиру оплачивал его благодетель, с которым он якобы рассорился, еще один его«благодетель и друг», представитель чеченских сепаратистов, прямо заявил журналистам,что покойный подрабатывал у него личным шофером. Это о чем-то говорит, неправда ли?

— Опять-таки сведения непроверенные, — усмехнулсяПавел.

— Да, тут еще много работы. — Старик наклонил голову ипродолжал: — И последняя версия на данный момент связана с тем, что покойныйнезадолго до смерти принял ислам. Высказывается гипотеза, что он мог бытьпричастен к попыткам «Аль-Каиды» изготовить так называемую «грязную ядернуюбомбу». В этом случае возникает следующее предположение — о самоубийстве. Тоесть вряд ли можно считать, что покойный нарочно принял полоний и бродил потомпо Лондону, стараясь заразить как можно больше людей, скорей всего он случайнооткрыл контейнер и получил отравление.

— Верится с трудом, — протянул Павел.

— Согласен, однако и эта версия требует тщательной проверкинаравне с другими.

Список мест, загрязненных радиацией со следами яда, ужеизвестен, их всего шесть. Это бар лондонского отеля «Миллениум», филиал бара«Итцу» недалеко от Пиккадилли, где покойный встречался с итальянскимпрофессором, в организме которого также нашли полоний, дом нашего фигуранта всеверной части Лондона, отделение больницы, где он проходил лечение с первогоноября, и еще два места: бизнес-центр в западной части Лондона и дом варистократическом районе Мейфэр. Вот пока все. Поговорите с девушкой из бара«Итцу», возможно, вам удастся узнать кое-что новое…

Следующая наша встреча завтра в два часа в галерее Тейт.Любите Тёрнера?

— Не очень, — усмехнулся Павел, — уж больно однообразен.

— Только не говорите такого при англичанах! — Старикшутливо замахал руками. — Рискуете нарваться на скандал. Значит, завтра вдва часа возле картины «Пылающий закат».

«Ценное дополнение, — подумал Павел, — а то тамэтого Тёрнера навалом…»

— Засим позвольте откланяться, — сказал старик.

Он взял перчатки и ушел, оставив на скамейке пакетик сорехами. Павел поцокал белке, но та только выглядывала из-за дерева, не решаясьприблизиться, очевидно, он не вызывал ее доверия.

У выхода стоял бетонный кубик туалета. Павел заперся вкабинке и разорвал коробку. Там лежали небольшой плоский пистолет, фотографиясимпатичной блондинки с большими глазами и маленький пакетик с белым порошком.На обороте фотографии было написано: Лора Лозовски, двадцать пять лет, Пентонвил-роуд,16.

Из газет Павел знал, что именно Лора Лозовски работала всуши-баре «Итцу». Она часто видела покойного Литовченко, могла что-то заметить.Что ж, можно навестить девушку, если она знает что-то, чего не рассказалаполиции, это будет очень кстати.

Возле выхода из парка Павел поймал мини-кеб и бросил своемулондонскому коллеге:

— Кингз-Кросс!

Машина промчалась по широкому бульвару мимо ограды парка,свернула на Чаринг-кросс, углубилась в лабиринт улочек по другую сторонуОксфорд-стрит и наконец остановилась на людной мрачноватой площади.

— Кингз-Кросс, — проговорил водитель, повернувшись.

Павел расплатился и вышел на площадь между вокзаламиКингз-Кросс и Сент-Панкрас.

Этот район Лондона представлял собой полнуюпротивоположность бульварам возле Букингемского дворца. Привалившись к стене,дремали лондонские бомжи, на углу маячила потасканная девица с зажатым в зубахпакетиком из фольги — так называемый «мул». В пакетике у нее крэк или героин напродажу, при появлении полицейских она должна успеть его проглотить, если нехочет сесть за распространение наркотиков.

Навстречу Павлу шагнула женщина средних лет и вполнеприличного вида.

— Сэр! — проговорила она негромко, сдостоинством. — Не хотите ли развлечься с тринадцатилетней девочкой? Несомневайтесь, ей действительно тринадцать, никакого мошенничества!

Павел оттолкнул сводню, двинулся в сторонуСент-Панкрас-роуд.

— Мужик, дай на пиво! — окликнул его веселый рослыйнегр, точнее, афробританец, как его положено называть. Дреды на голове, кривойшрам от ножевого удара через всю щеку. Павел не ответил, и тот вслед емубеззлобно выругался.

Из подворотни выскочила растрепанная женщина и закричала:

— Помогите, люди! Он использовал меня и не заплатил!

Павел прибавил шагу, миновал ряд дешевых баров на Сент-Панкрас-роуд— над этими барами расположены дешевые номера, где принимают клиентовмалолетние проститутки Кингз-Кросса, приехавшие сюда из маленьких захолустныхгородков северной Англии.

Наконец он вышел на Пентонвил-роуд. Здесь было почище, ипублика навстречу попадалась не такая подозрительная. Павел прошел мимо «Бургеркинга» и остановился перед темным подъездом. Судя по всему, именно здесьобитала Лора Лозовски.

На лестнице Павел столкнулся с сутулой старухой, котораяокинула его неприязненным взглядом и пробормотала:

— Дома она, дома! Вот повезло девке… каждый день то полиция,то журналисты! А старая Кэти тоже могла бы кое-что рассказать! Моя жизнь — этоодин сплошной роман… только кого интересует женщина, оставившая за кормой своилучшие годы!

Павел осторожно обошел старуху, поднялся на третий этаж ипозвонил.

Внезапно он вспомнил другую лестницу, другую дверь… те, чтоснились ему уже восемь лет.

Во рту стало горько, сердце неровно забилось. Он глубоковдохнул, выдохнул, выравнивая пульс.

Дверь открылась на цепочку. В щели показался темный глаз,падающая на него прядь светлых, давно не мытых волос.