— Чего надо?

— Поговорить, мисс Лозовски!

— Ты легавый? — деловито осведомилась девица. — Яуже все вашим рассказала! Катись к черту!

— Зря вы так, мисс Лозовски, — мягким, доверительнымголосом проговорил Павел. — Лучше откройте дверь! Я из государственнойиммиграционной службы…

— У меня все бумаги в порядке! — выпалиладевица. — Проваливай!

— А вот мы и проверим, в порядке они или нет! Или мневызвать спецбригаду? Вышибить к чертям собачьим вашу дверь?

— Сволочь… — тихо выдохнула Лозовски и сбросилацепочку.

Павел протиснулся в тесную прихожую, закрыл за собой дверь,огляделся.

Квартирка была маленькая и до предела запущенная. То жесамое можно было сказать и о ее хозяйке — Лора Лозовски была маленькая и оченьзапущенная блондинка лет двадцати пяти. Видно было, что она уже несколько днейне выходит из дома. Точнее, выходит только с одной целью — купить дозу.

О ее зависимости говорили красные глаза с болезненносуженными зрачками, дрожащие руки и то, что она постоянно шмыгала носом, какбудто к чему-то принюхиваясь.

Она скрылась в полутемной спальне, через минуту сновапоявилась, протягивая Павлу какую-то бумагу:

— Вот гляди — у меня все в порядке! Видал? Все печати, всеваши долбаные подписи! А теперь проваливай!

— Не раньше, чем поговорю с тобой, — отозвался Павел,втолкнув девчонку в спальню и прикрыв за собой дверь. — Не раньше, чем тымне расскажешь про тот день, про первое ноября.

— Козел! — взвизгнула Лозовски. — Я уже всерассказала вашим! Чего тебе еще надо? Убирайся к черту!

— Уберусь. — Павел сел на жесткий стул, сложил руки наколенях. — Уберусь, как только ты расскажешь мне все, что знаешь.

— Я уже все рассказала. — Теперь голос Лоры звучал жалобно. —Уйди по-хорошему, а?

— Повтори мне все еще раз. Расскажи про этого человека. Ведьон бывал у вас не один раз, правда?

— Он приходил к нам часто, — заученно проговорилаЛора. — Богатый русский мужик. Классно одетый, при деньгах. Хорошиекостюмы, дорогие швейцарские часы. Всегда давал хорошие чаевые. В этот день онпришел один, потом появился второй, тот итальянец, которого показывали потелевизору.

— Ты сама их обслуживала?

— Сама… — пробормотала Лора, опустив глаза. — Но ятут ни при чем! И вообще мы все ни при чем! Еду приготовили на кухне, накрыликрышкой… ее могли отравить только потом, на столе.

— А этот итальянский профессор, что сидел рядом с ним? Какон себя вел? Много ел, пил?

— Вообще не ел, — удивленно протянула Лора, — идаже воды, кажется, не пил… И все время дергался, нервничал, что ли…

— Нервничал? — оживился Павел. — А с чего тывзяла, что он нервничал?

— Ну… он все вертелся на стуле, по сторонам оглядывался,много говорил… Хотя… итальянцы многие так себя ведут, манера у них такая…

— Это точно, — признал Павел, — ты наблюдательная,это хорошо. А кто-нибудь к их столику подходил из персонала, кроме тебя?

— Кроме меня, никто, — твердо ответила Лора, — унас так не положено. Но я же не могу запомнить всех, кто проходил мимо…

— Не можешь, — согласился Павел, не сводя глаз с лицадевушки. — Разве я говорю, что можешь?

— Теперь ты уйдешь? — В голосе Лоры прозвучаланадежда. — Я рассказала тебе все, что знала… ты обещал уйти.

— Разве я обещал? — удивленно переспросил Павел. —Что-то я такого не припомню!

— Сволочь! — выкрикнула Лора и подскочила к Павлу, ноон мягким сильным толчком отбросил ее на диван. — Сволочь! —повторила она, всхлипывая. Глаза ее стали совсем больными, щека задергалась.

— Ты меня за полного кретина принимаешь? — мягко,сочувственно спросил Павел. — Рассказала мне свою тупую байку и думаешь,что отделалась? Нет, лапочка, придется тебе напрячь память и припомнитьчто-нибудь поинтереснее. Вся эта лабуда, которую ты мне наплела, сегодня нифига не стоит.

— Сэр, — теперь голос Лоры стал умоляющим, — сэр,мне непременно нужно выйти! Отпустите меня буквально на пять минут, а потом мыеще поговорим!

— Ну вот опять! — вздохнул Павел. — Мы жедоговорились — не надо считать меня кретином! Ты выйдешь к вокзалу за дозой, а потомтебе все будет до лампочки! Кстати, на чем ты сидишь — крэк? Героин?

— Крэк… — неохотно призналась Лозовски.

— Паршиво… — вздохнул Павел. — А как же тебядержит хозяин? У вас же вроде приличный бар!

— Тебе-то какое дело? — огрызнулась Лора.

Она вскочила, прошла взад-вперед по комнате, ломая руки, ивдруг опустилась перед Павлом на колени, отбросила в сторону волосы и открылашею, как перед палачом:

— Видишь?

Павел, не теряя контроля, склонился и взглянул. Шея девушкибыла покрыта странной красноватой сыпью.

— Что это? — спросил он, брезгливо отстранившись.

— Ага, тебе тоже противно! — процедила Лора, пристальноглядя в глаза мужчине. — Все парни шарахаются от меня! Это началось у меняпосле того дня, после первого ноября! После того как я обслуживала русскогопижона и его итальянского дружка. Полицейский врач сказал, что это ничего незначит, но сам прикасался ко мне в перчатках! Анализы еще не готовы, но яуверена — это тот чертов яд! Я отравилась заодно с тем русским и теперь умру!

Она затряслась в беззвучных рыданиях, закрыв лицо руками,потом снова уставилась на Павла. Глаза были красными, зрачки сузились вбулавочную головку.

— Вот так мы сидели с друзьями, веселились, а потом яувидела эту дрянь у себя на шее и узнала про этот чертов яд! Я умру! Понимаешь,козел паршивый, — я умру!

— Все мы умрем, — философски высказался Павел.

— Да, но ты умрешь через пятьдесят лет, старым маразматикомс трясущейся головой, которому уже ничего не нужно, а я сдохну, может быть,через неделю, не дожив до своего двадцать пятого дня рождения! И ты ещеспрашиваешь, почему я подсела на крэк! Только он помогает мне не свихнуться!

— Очень сочувствую, мисс Лозовски, но ничем не могу помочь!

— Сволочь! — Лора скорчилась на полу, плечи еезатряслись.

Минута прошла в молчании, потом она подняла голову и жалко,вымученно улыбнулась:

— Парень, ты такой симпатичный! Может, мы с тобой поладим? Ятебя ублажу по первому разряду, и мы разойдемся! Ты скажешь своему начальству,что я ничего не знаю…

— Ты давно смотрела в зеркало, детка? — насмешливобросил Павел. — Честно говоря, сейчас твое предложение звучит не слишкомсоблазнительно!

— Грязная свинья! Это тебе не сойдет с рук! — Лораплюнула в Павла, плевок угодил на его ботинок. Павел покачал головой, взял состола бумажную салфетку и вытер обувь.