вжался в песок. Он сообразил, что это было не в него, а в шарик-колючку, которую запустил Акмек. Хитрый план стал понятен: часовые подстрелят растение и пойдут посмотреть на него, тут-то они приблизятся к дюне и увидят верёвку, что собственно и является целью всего балета. Огузин и не подумал забыть, что ему говорили: вытащил длинную палку, до тех пор закреплённую за ремень на спину, и воткнув в песок, присобачил верёвку-обманку туда. Когда ситраки доберутся сюда, куда лучше будет если они будут разговаривать с палкой, а не с ним. Сделав это, вульпер мог бы подумать, что по сути песка, дело сделано и стоило бы валить побыстрее, но всё же он остался и продолжил наблюдение.

Как оно часто бывает, план работает только до начала его реализации. Змеюки действительно подошли посмотреть на колючку и увидели обманку, только вот вместо того, чтобы бежать в лагерь, побежали вперёд, на дюну. Один из них к тому же запалил яркий факел, подсвечивая путь остальным двоим, так что, по крайней мере, их стало хорошо видно. Высокие тощие фигуры с длинными ерундовинами в лапах вызывали обеспокоенность, сухо выражаясь, так что Огузин вжался в песок и сидел тихо, но в то же время внимательно наблюдал.

— Ссссс трак! Трак! — разнеслось шипение с щёлканьем, и вопроса не возникло, почему их обозвали ситраками.

А от лагеря, насколько это различалось в темноте, ломанулась ещё одна группа. Может, всё-таки сработало?… Не сработало. Добравшись почти до самого гребня дюны, ситраки остановились, и уже явно разглядев верёвку, дальше не побежали. Прозвучали два громких свистка, явно не просто так, а в качестве сигналов. Акмек успел утечь, но теперь ситраки как минимум осмотрят гребень, а кое-кто сидит в конце верёвки… На дальнем краю лагеря тоже стало заметно движение и зажглись факелы. Теперь пожалуй основной группе, на которую был рассчёт, к цели не пробраться никак.

Впоследствии Огузин не смог бы объяснить своих логических построений, но в тот момент он просто свернулся в мяч, пародируя ежа, и покатился вниз по склону — только не от лагеря, а к нему. Щит пришлось оставить, потому как ныкаться вместе с этой доской было бы не по шерсти, да и катиться неудобно. А так, почувствовав себя как лягушка в мяче, вульпер быстро преодолел приличное расстояние, распластался по песку, и в прямом смысле побежал лёжа, загребая всеми лапами. Впоследствии он сообразил, что дозорные ситраки, забравшиеся на гребень и освещавшие его факелами, искали вульперов с той стороны, но не со своей, а когда вернулись, было уже поздно. К удаче, про мины они явно не слышали, и в возникшей всего на минуту неразберихе Огузин по прямой линии достиг ближайшей телеги каравана, и сныкался под неё. Какого хрена его потянуло на такие "подвиги" — ни один вульпер в здравом уме не разберётся, но раз есть контакт, то надо есть контакт, как-грится.

Вытащив ножик, рыжий наощупь обследовал дно повозки и обнаружил, что оно не сплошное, а ради облегчения набрано из досок… снаружи слышался какой-то кипеж, шипели ситраки и тренькали луки, арбалеты или что там у них… но Огузин счёл, что ему есть чем заняться. Просунувши лапы через решётку из досок, он сильно вздрогнул у чуть не заорал от неожиданности, потому как ощутил что-то тёплое и мягкое, как бок… лишь спустя время до него дошло, что это бурдюки с водой, не успевшие остыть с дневного пекла. Кстати, вас-то нам и нать, не вслух хихикнул вульпер, и аккуратно прорезал ёмкость, вероятно сделанную из кожи. Кромсать от души не стал, достаточно было сделать по небольшой дырке в каждом бурдюке и проследить, чтобы вода не издавала журчания, а стекала по полу телеги и колёсам, бесследно уходя в песок. На то она и пустыня, что песок глотает любые количества воды не задерживая её. Огузин даже подставил морду под струйку и слегка налакался, потому как в крепости вода была в дефиците, сколько угодно глушить не давали.

Почуявши себя ещё бодрее, рыжий хотел было перебраться к соседней телеге, но вовремя заметил, что как раз её-то сторожат особенно внимательно, ситрак в доспехах сидел прямо там и не собирался учавствовать в общей свалке — блеск металла и выдал его в отблеске факелов, которыми махали достаточно далеко. Ладно, не очень-то и хотелось, решил Огузин, и крысой шмыгнул в другую сторону. Надо было как-то удрать отсюда, и хотя он соображал, что шансы приближены к нулю, сдаваться не собирался. Насколько он сумел оценить, возле этих телег тоже стояли часовые, но они как раз больше пялились в сторону звуков, чем вокруг — а зря. При движении по мягкому песочку вульпер издавал ноль шума, даже для чувствительных змеюк — как припомнилось, они могут заметить и дрожь песка, а не только звуки. Огузин испытал несколько незабываемых секунд, когда ситраки пёрли прямо на него, и всё что оставалось — это играть в камень. Как оказалось, в данной ситуации этого достаточно, чтобы чешуя проигнорила его и пошла себе дальше. Подёрнув глазом, рыжий медленно втёк под тент — мало ли что тут может звякать. Характерный запах, которого он нанюхался вдосталь в крепости, подсказал, что это бомбы. "Осмотр" путём ощупывания подтвердил, что куча приличная, значит, ещё далеко не всё они потратили. Так, а это у нас… у них тоесть… когтистые лапы прошлись по деревянным округлым бокам и металлическому обручу — бочонок, как ни крути. И согласно логике, вряд ли с солью.

Огузин таки намеревался покрутить, в прямом смысле. Какой-либо ерунды для зажигания огня он с собой не прихватил, и ясен пень, ситраки тоже не удосужились оставить огня рядом со своим арсеналом. Но мысля в этот раз пришла не опосля, так что вульпер аккуратно приподнял бочонок, и двигаясь предельно медленно, вытащил его из-под тента, сразу сныкавшись под телегу. Теперь снова пригодился нож чтобы отковырять крышку, и Огузин насыпал щедрую кучку пороха прямо под телегу, под решётчатый пол, на котором лежали остальные петарды. Краем уха он заметил нездоровое шевеление ситраков, которые явно что-то заметили… Но их подвела тщательность. Если бы змеюки сразу бросились к телеге, кранты рыжему. Но они перемудрили, дав ему драгоценные секунды. И, со всей дури… стоп, ноги у вульпера, да и у остальных, будут посильнее, чем руки, вспомнил Огузин, и уперевшись в колесо спиной, лапами выдал максимального пинка в бочонок. Ля шанс финаль, чуть не заржал он, несмотря на серьёзность