— И в чём же твоя справедливость? — напрямую спросил я.

— В порядке. Милости для невинно угнетённых. В наказании для клятвопреступников и тех, кто их поддержал. В щедрой награде для тех, кто доказал свою верность… — последним он сделал жирный намёк. — В наш первый разговор я не солгал, что помогу тебе исполнить любое из твоих желаний! Если оно будет в моих силах. От этих слов я не отступлюсь! Даже не сомневайся в этом!

— Я не сомневаюсь. Особенно когда нужно остановить источник проблем. Как правило — глобальных. Даже если он прикрывается идеалами всеобщего блага.

— Ты считаешь, что я буду подобен чудовищу на троне? — его это позабавило. — Когда-то… возможно. Но не сейчас. Я слишком многое осознал. Слишком многое пережил. Слишком многое потерял безвозвратно, чтобы причинять другим незаслуженные страдания. Моя душа отныне устремлена только к свету!

— Время покажет.

— Я сам сделаю это. Даже не сомневайся, друг мой.

Друг…

Самые горькие предательства совершаются теми, кто в открытую называет тебя этим словом. Слишком важным, чтобы повторять его из раза в раз. А Голос делал это постоянно.

Я сменил тему:

— Уваров, значит, совершенно никого не выдал? Ладно тебя. А других заговорщиков?

— Выдал, разумеется, — тут он рассмеялся. — Он перечислил дознавателям имена самых рьяных сторонников «императора». Тех, кто ползает у его ног, в надежде урвать свой кусок со стола господина. Жалкие ничтожества. Приспособленцы без воли и достоинства. Сейчас их ждут интересные беседы в холодных подвалах.

Голос замолк ненадолго. Затем продолжил.

— Тем самым Уваров выиграл время. «Император» успокоился, считая что я до сих пор пребываю в крепком сне. Но заговорщиков он будет искать. А затем уничтожать, вместе с их кланами. Его показное помилование для рода Уваровых — лишь ширма. Он навесил её для того, чтобы не вводить других аристократов в ужас. Но поздно… процесс запущен. Его власть шатается. Пусть он и стремится это скрыть!

— Не похоже, чтобы он пытался это изменить. Он открыто демонстрирует жестокость в каждом действии. Словно ему совершенно наплевать на то, что считают его подданные.

— Не обманывайся…

— И не думал. Я только не могу понять, в чём смысл таких действий. Чего он хочет и чего добивается?

— Он хочет власти, вечной жизни и продолжения своего безумного веселья. Будь его воля — до конца самого времени. Это ЧУДОВИЩЕ необходимо УНИЧТОЖИТЬ! — его мысли стали «громче». — Но сделать это может не каждый. Я — точно. Ты же… силён. Но не для этого существа. Самое мудрое, что ты можешь — освободить меня.

Тут чуть не рассмеялся я. Но сдержался, чтобы не привлекать внимание пилотов вертолёта.

— Прекрасно. Будь я заточен в какой-нибудь яме, то тоже считал бы своё освобождение самой мудрой вещью на свете.

Он хмыкнул.

— Ты и сам это поймёшь. Позже. Но сейчас, раскрой секреты Леонида Поднебесного, друг мой. Тогда ты сможешь освободить меня. А я — смогу избавить Империю и весь мир от этого чудовища в человеческом теле. Теле, которое ему не… — он затих. — Освободи меня, хотя бы для того, чтобы узнать правду. Твоими усилиями это возможно.

Моими усилиями…

Да. Но на моих же условиях. И с контрактом Урюка. Для надёжности.

А если он действительно божество или нечто схожее, то возьму с него слово. Так, как богам это положено.

— У тебя остались связи с остальными заговорщиками?

— Разумеется. Ты решил рискнуть и связаться с ними? Опрометчиво…

— Нет. Я хочу знать, кого Императору придётся уничтожить, чтобы всё-таки добраться до тебя. Чтобы понимать, как много у нас осталось времени.

Голос затих. Задумался.

— Они в безопасности. Пока что.

— Император пригласил меня на именины своей дочери. Там, возможно, мы с ним пересечемся. Я помню две фамилии, которые упоминал Владислав, в составе заговорщиков вместе с Уваровыми: Громовы и Ланские. Это князья. Один из сыновей князя Громова, как минимум, находится в составе императорской гвардии. То есть, они относительно близки к трону. А Император за ними внимательно наблюдает.

— Они осторожны и не выдадут себя. Как бы ты не намекал. В глазах знати Империи, ты — сподвижник «императора». Раз он позвал тебя на именины Ады… — тут он задумался. — А зачем он это сделал?

— Самому бы узнать ответ. Но перед приглашением он спросил про мой семейный статус.

— Он собрался заключить династический брак⁈ — он удивился.

— Удивляешься. Понимаю. Я и сам удивился. Но пока не понимаю, в чём его замысел. Подкинешь идею?

— Привязать… дать тебе почувствовать себя в центре мира. Собрать на тебе подозрения всех наследников. А потом наблюдать за вашей грызнёй. Он знает, что ни один из его детей не потерпит быстрого взлёта кого-то вроде тебя. Потому что они знают его характер. Они уже давно подозревают в том, что он может выбрать преемника трона не из числа своих детей.

— Он не отдаст власть. Никому.

— Верно… но наследники этого не понимают. Для них — он сумасбродный родитель, который готов пойти на любой абсурд, ради своего развлечения. «Император» наслаждается страхом, гневом и подозрением. Слаще этих эмоций он не знает ничего. Стравливать — вот его конёк. Помни об этом, когда он попробует заманить тебя в сети своей милости.

— Это уже невозможно, — отрезал я.

— Возможно. Просто не его собственными руками.

— Я пытался выйти с тобой на связь. Не так давно. Но ты не ответил.

— Верно. На то были причины, которые требовали от меня большого внимания. Я посвятил его нашему общему делу.

Не хочет говорить.

Его право.

На том мы с ним договорились выйти на связь позже и наш разговор завершился.

Вскоре вертолёт вернулся в Северный Предел. Я сошёл с него. А когда он убрался, принялся наводить порядок у себя во владениях.

Для начала вернул лабиринт на место и закончил отпуск для рабочих. Затем отправил послание к Покровским, чтобы Аня и Людмила возвращались. По собственному желанию, разумеется.

А сам приступил к изучению давно пылящихся дневников и записей Леонида Поднебесного — того самого мага пространства, чьи кости лежали у меня в особняке. К ним сверху были приложены ещё дполнительные документы. Те, которые предоставил Владислав.

Это были распечатанные записи из сибирских архивов. О древнем клане Поднебесных. С заметками историков и объяснениями устаревших терминов.

Пришлось зарыться во все эти записи с головой. А заодно привлечь к их изучению Лёню-сектанта, как знатока по жизни Поднебесного. И Валентина Симонова — лингвиста, чьей сестре помогли целители рода Покровских, взамен на его службу мне.

Между этими двумя сразу разгорелись острые споры.

А