– А вот вы мешаете мне заниматься! Я все родителям расскажу!

Чтобы избавиться от меня, некоторые помогали мне с ненавистными уроками.

– У тебя что по алгебре? Пятерка? – пытала я каждого, кто заходил за сестрой. – Отлично, садись вот сюда и делай мне алгебру, три параграфа. Так, а ты больше физику любишь? – спрашивала у следующего.

Я здорово придумала, как можно извлечь выгоду из прихода Лизкиных друзей!

– Пока всё для меня не сделаете, гулять не пойдете! – восклицала угрожающе. И они смирялись – деваться некуда. Лизка бесилась, но, не желая уронить себя в глазах своих хорошо воспитанных поклонников, терпела мои выходки.

Иногда я увязывалась с ними на прогулку. Например, в ЦПКиО. В Парк культуры и отдыха, то бишь. Я им была выгодна своей пронырливостью. Вот уж когда меня не ругали за беспардонность, а наоборот, она, беспардонность, негласно приветствовалась.

В те незапамятные времена цены на аттракционы были (в буквальном смысле слова) копеечными, зато очереди – запредельными. Невесть сколько времени – час, а то и два простаивали страждущие в каждой из них, чтоб потом две-три минуты покататься на качелях, каруселях или в крутящейся на блюдце огромной чашке. А то и чтоб просто надорвать животы в комнате смеха. Ну, если взять что-то более существенное, к примеру, «американские горки» или «картинг», то ждать своего счастья можно было полдня. Я же, будучи существом тщедушным и при этом страшно нахальным, беспрепятственно просачивалась к кассе, минуя всех и вся, вставала на цыпочки и, делая невинное лицо, покупала билеты для всей Лизкиной компании. Махала братии призывной ручонкой, и они, один за другим, радостно подлезали ко мне под ограничительную планку. Таким образом, мы всегда оказывались первыми и вместо утомительного простаивания имели за один только час столько аттракционов, сколько душе было угодно. Тут уж никто от меня не отмахивался, не спроваживал «на горшок и – спать!», как в обычной жизни.

Всё дело в том, что я помогала им организовать досуг без проблем и без пустых ожиданий, а потому чувствовала себя в такие моменты абсолютно незаменимой, просто полноценным членом взрослой компании.

Но еще бо́льшую радость доставляли мне свидания сестры. Когда она брала меня с собой. На эти самые свидания.

В поклонниках у Лизы недостатка не было, но не всегда они оказывались увлекательными собеседниками. Кто-то по причине робости, кто-то из-за отсутствия должных интересов. Лиза, как девушка разборчивая, абы с кем время свое тратить не считала нужным. Вот тут я опять-таки своевременно оказывалась неким тестером, лакмусовой бумажкой. Я убалтывала любого, отвлекая от приставаний или концентрируя внимание сестры на его недостатках. Лиза вдумчиво рассматривала реакции данного испытуемого и решала, подходит он ей или нет. Так, благодаря мне, она сокращала время отбора кандидатов.

В какой-то момент это внезапно прекратилось. Лиза неожиданно сделала свой выбор и дала отставку всем прочим. У меня сразу же возникла брешь во времяпрепровождении. Тогда я занялась слежкой. Я знала все любимые Лизины места: бульвары, дворики, качели. Вожделенно наблюдала из укрытия за запретными действиями двух влюбленных, чтоб потом настучать родителям, мол, вот она, ваша любимица-умница. Вы думаете, она к экзаменам у подружки готовится? Ан нет, целуется взасос с первым встречным-поперечным! Да еще на улице! Да, в полной темноте – сама видела! Это такой пример вы предлагаете брать со старшей сестры?

И родителям ничего не оставалось, как учинять допрос с пристрастием и распекать-распекать умницу-красавицу. У нас в семье царили строгие, подчеркнуто строгие порядки. Встречаться с друзьями полагалось исключительно при свете дня, с разрешения родителей, не позднее девяти быть дома, а уж про объятия-поцелуи и речи быть не могло. Вот за руку держаться – пожалуйста. До запястья, не выше.

Замуж следовало выходить девственно чистыми, практически нецелованными, чтоб всю себя отдать одному-единственному, одобренному семьей избраннику.

При первых признаках полового созревания мама проводила с каждой из нас «спецбеседу», рассказывая как можно более ровным голосом правду о взаимоотношениях полов. Акцентируя внимание не только на вопросах личной гигиены, но особенно на этически-нравственном аспекте.

– Учтите, девочки, если кто-то будет делать вам бесстыдные предложения или даже едва различимые, но пошлые намеки, вы обязаны быть неприступно-твердыми. Никого близко к себе не подпускать!

Я рискнула всё же задать вопрос, раскаленным углем крутившийся на языке.

– Мамочка, а как же ты… к себе… подпустила-то? – и округлила глаза в наивном ужасе.

Мама запнулась, но ответила. Правда, как мне показалось, слегка растерянно:

– Ну я ведь была уже большой, совсем большой… взрослой, понимаешь? Взрослой женщиной.

С какого момента можно считать себя большой, ну, в смысле – взрослой, я не спросила тогда. Побоялась быть неправильно понятой.

После просветительной беседы мама торжественно вручала нам книгу под названием «Вам, девушки».

Предполагалось, что в ней мы найдем нужную информацию для закрепления ее «лекций».

Сначала книгу эту с любопытством изучила Лиза, а спустя некоторое время раритет перекочевал ко мне. В этом «выдающемся» издании популярным языком описывались этапы становления (созревания) советской девушки. Во всех ее ипостасях. Не могу не процитировать. То, что запечатлелось в памяти особенно ярко. Например, глава про личную гигиену.

Принимать душ, указывалось в той главе, следует не реже раза в неделю, при этом стараться не пользоваться мочалкой и полотенцем соседа по квартире, так как это негигиенично.

Волосы рекомендовалось мыть, напротив, не чаще раза в две недели, так как более частое мытье вызывало повышенное салоотделение с дальнейшим отмиранием волосяных луковиц. Там давался, кстати, очень ценный совет для тех, кто «торопится на свидание», а волосы при этом уже не блещут свежестью: «Посыпьте волосы мукой, а затем тщательно расчешитесь».

Я как-то раз попробовала последовать этому совету и так увязла! Не следовало, вероятно, расческу мочить в воде! А про это написано не было. Мои жесткие рыжие кудри слиплись и встали колом. Ужас. Пришлось звать на помощь бабушку. Разумеется, в тот день я всюду опоздала.

Еще нас сильно впечатлила глава про нижнее белье.

Оно, белье, рекомендовалось исключительно хлопчатобумажное, не стесняющее движения и не вызывающее раздражения на коже. Но самое главное – хорошо впитывающее пот. Картинки демонстрировали лучшие образцы правильного белья – трусы-панталоны и бюстгальтеры на широких бретельках, с крупными белыми пуговицами на спине. Чулки рекомендовалось носить также хлопчатобумажные, «в резиночку», и пристегивать их болтающимися резиновыми штрипками к специальному поясу. Вся эта ценная информация неизменно и подчеркнуто была адресована исключительно советским девушкам, как специально выведенным на земном шаре особям.