Вот он, летающий фаллос, внезапно подумала она. Когда–то онаслышала, что этот «овальный кабинет» с крыльями имеет площадь не менее четырехтысяч квадратных футов, включая четыре отдельных спальни, спальные места длякоманды численностью в двадцать шесть человек и две кухни, способные прокормитьполсотни служащих.

Поднимаясь по трапу, Рейчел ощущала, как следом за ней, едване наступая на пятки, идет агент службы безопасности, как будто следя, чтобыона не убежала. Высоко над головой, словно крошечная ранка на громадном телегигантского серебряного кита, зияла открытая дверь самолета. Рейчелприблизилась к полумраку входа и ясно почувствовала, как решимость окончательнопокинула ее.

«Спокойно, Рейчел, это всего лишь самолет!» — призвала онана помощь собственный разум.

Когда они оказались внутри, в помещении, напоминавшемлестничную площадку, агент очень вежливо взял даму под руку и повел поудивительно узкому коридору. Они повернули направо, прошли немного и оказалисьв просторной, шикарно отделанной и обставленной комнате. Рейчел сразу узналаее: не раз она разглядывала ее на фотографиях.

— Подождите, пожалуйста, здесь, — попросил провожатый иисчез.

Агент Секстон стояла в одиночестве в знаменитой, отделаннойдеревянными панелями, приемной «Борта номер 1». Здесь проводили встречи изаседания, развлекали знаменитостей и, судя по всему, пугали тех, кто оказалсяна борту впервые. Комната простиралась на всю ширину самолета, пол покрывалтолстый мягкий ковер. Обстановка выглядела безупречно. Обитые цветной дубленойкожей кресла вокруг овального кленового стола, сверкающие медные торшеры поуглам широкого дивана, застекленный бар красного дерева, в котором таинственнопоблескивал ручной работы хрусталь.

Дизайнеры, создававшие интерьер, очень тщательно продумалиобстановку и убранство приемной, которая производила на посетителя впечатлениеспокойного, ничем и никем не нарушаемого порядка. Однако именно спокойствиянедоставало сейчас Рейчел. Единственное, о чем она могла думать, так это о том,сколько же мировых знаменитостей сидели здесь, принимая решения, способныеизменить ход истории.

Все здесь свидетельствовало о силе и могуществе, начиная сослабого аромата трубочного табака и заканчивая вездесущим президентским гербом.Орел, держащий в лапах стрелы и оливковые ветви, смотрел отовсюду: с диванныхподушек, с ведерка для льда и даже с подставок под бокалы, стоящих на баре.

Рейчел взяла в руки одну подставку и начала еерассматривать.

— Уже пытаемся стащить сувенир на память? — раздался за ееспиной глубокий голос.

От неожиданности она вздрогнула и выронила подставку.Неловко опустилась на колени, чтобы поднять. Оглянулась. Президент СоединенныхШтатов, улыбаясь, с интересом смотрел на нее сверху вниз.

— Я не королевская особа, мисс Секстон. Так что вставать наколени нет никакой необходимости.

Сенатор Седжвик Секстон наслаждался комфортом и покоем. Егороскошный «линкольн» пробирался по плотно забитым машинами, как и всегда поутрам, вашингтонским улицам. Напротив сенатора устроилась его личная помощницаГэбриэл Эш, двадцати четырех лет от роду. Она знакомила Секстона с расписаниемвстреч на сегодня, но тот едва понимал, о чем она говорит.

«Люблю Вашингтон, — думал он, с удовольствием разглядываяпрекрасную фигуру помощницы, которую не мог скрыть даже кашемировый свитер. —Власть — самый сильный сексуальный стимулятор... именно она привлекает такихженщин». Гэбриэл Эш окончила престижный университет и сама мечтала когда-нибудьстать сенатором. Секстон не сомневался, что это ей удастся. Девушка быланевероятно хороша собой и, в такой же степени умна. Более того, она прекраснопонимала и полностью принимала правила игры.

Гэбриэл была темнокожей. Однако ее скорее можно было назватьне черной, а светло-коричневой или, если уж на то пошло, цвета красного дерева.Словом, она представляла собой нечто удобно-среднее, и сверхщепетильные в этомвопросе белые американцы могли терпеть ее цвет кожи без ужасного чувства, чтопредают своих. Приятелям Секстон хвастался, что его помощница выглядит, какХолли Берри, а умна и честолюбива, как Хиллари Клинтон. Однако иногда емуказалось, что подобные сравнения не полностью отражают достоинства этой во всехотношениях выдающейся молодой особы.

Сенатор повысил Гэбриэл в должности три месяца назад,назначив на пост личной ассистентки в его предвыборной кампании, и оказалось,что не ошибся: она работала необычайно успешно. А кроме того, совершеннобесплатно. Компенсацией за шестнадцатичасовой рабочий день служил приобретаемыйопыт: рядом с бывалым политиком можно многое узнать и многому научиться.

Секстон торжествовал. Он сумел научить девушку кудабольшему, чем просто хорошей работе. После продвижения по службе сенаторпригласил ее в свой личный кабинет поздно вечером, намереваясь ввести в курсдела. Как и предполагалось, молодая ассистентка явилась, преклоняясь передзвездным блеском босса и стремясь угодить. Со своим фирменным неторопливымтерпением, отточенным десятилетиями практики, сенатор творил чудо: добилсяполного доверия Гэбриэл, постепенно освободил ее от комплексов,продемонстрировал поразительное самообладание и в конце концов соблазнилдевушку прямо здесь, в офисе.

Секстон не сомневался, что это событие оказалось самым яркимв сексуальной жизни молодой особы. Он ошибся. Уже наутро, при свете дня,Гэбриэл пожалела о собственной несдержанности. Смущенная, она предложила уйти вотставку. Секстон отверг этот вариант. Гэбриэл осталась, но совершенно ясноопределила свои намерения. С тех самых пор между боссом и помощницейустановились исключительно деловые отношения.

Губы Гэбриэл все еще двигались. Она давала боссу ценныесоветы:

— Не будьте чересчур сентиментальны, когда отправитесь нателедебаты на Си-эн-эн сегодня днем. Мы до сих пор не знаем, кого Белый домпришлет в качестве оппонента. Вам потребуется просмотреть вот эти заметки.

Девушка передала сенатору папку с бумагами.

Секстон взял папку, с удовольствием вдыхая приятный аромат,вернее, целый букет ароматов: тонкие духи ассистентки соединились с богатымзапахом замшевых сидений автомобиля.

— Вы меня не слушаете, — заметила наставница.

— Что вы, очень даже слушаю. — Сенатор ухмыльнулся. —Забудьте о теледебатах. Самое худшее, что может сделать Белый дом, — этоприслать мне в пику кого-нибудь из самых нижних чинов, например, интернаизбирательной кампании. Ну а если в ход пойдет лучший сценарий, они пошлюткакую–нибудь важную шишку, и я съем ее на обед.

— Отлично. Вот список наиболее вероятных нежелательных тем.

— Все это мне давно известно.