— Один новый пункт. Мне кажется, возможен враждебный выпадсо стороны гомосексуалистов — относительно вашего вчерашнего заявления.

Секстон пожал плечами:

— Действительно. Вопрос об однополых браках.

Гэбриэл нахмурилась:

— Вы чрезвычайно решительно выступили против них.

Однополые браки, с отвращением подумал Секстон. Если бы этозависело от него, гомики лишились бы даже избирательных прав.

— Ну ладно, — нехотя согласился он, — так и быть, немножкосбавлю обороты.

— Вот и хорошо. А то в последнее время вы стали пережимать вотношении этих больных тем. Не увлекайтесь. Аудитория может изменить мнение водну секунду. Сейчас вы впереди и набираете силу. Так пользуйтесь этим, оседлайтеволну! Не нужно отбивать мяч за площадку. Подержите его в игре.

— А из Белого дома есть новости?

Гэбриэл казалась озадаченной, и это порадовало сенатора.

— Молчание продолжается. Ваш оппонент превратился вчеловека-невидимку.

В последнее время Секстон боялся верить в свою удачу.Президент несколько месяцев упорно разрабатывал тактику своей избирательнойкампании. И вдруг примерно неделю назад он внезапно уединился в Овальномкабинете, и с этого момента никто его не видел и не слышал. Казалось, могучий соперникпросто не в силах терпеть все возрастающую популярность сенатора.

Гэбриэл пригладила прямые черные волосы.

— До меня дошли слухи, что те, кто работает в егоизбирательной кампании, сами удивлены и растеряны. Президент категорическиотказывается комментировать свое исчезновение. Естественно, все просто в шоке.

— Ну и какие возможны объяснения?

Гэбриэл взглянула на него. Очки придавали ей очень серьезныйвид.

— Сегодня мне удалось получить интересную информациюнепосредственно из Белого дома, по собственным каналам.

Секстон узнал этот взгляд. Гэбриэл Эш опять раздобылакакие-то сугубо внутренние, секретные сведения. Интересно, как онарасплачивается со своими источниками? А собственно, какое ему до этого дело?Главное, что информация продолжает поступать.

— Поговаривают, — продолжала ассистентка, перейдя на шепот,— что президент начал вести себя странно с прошлой недели, после неожиданнойчастной беседы с администратором НАСА. Президент вернулся со встречиозадаченный и растерянный. Немедленно отменил все, что было запланировано, и стех пор поддерживает самую тесную связь с НАСА.

Секстону определенно понравилось то, что он услышал.

— Так вы считаете, космическое агентство могло сообщить емукакие-то плохие новости?

— Вполне возможно, — с надеждой ответила Гэбриэл, — хотядолжно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы президент вот так всебросил.

Секстон помолчал, размышляя. Очевидно, события в НАСАразворачиваются неблагоприятно, иначе президент наверняка швырнул бы новости влицо сопернику. Ведь в последнее время Секстон безудержно критиковал президентаза финансирование космического агентства. Цепь недавних неудач и колоссальныйперерасход бюджета оказались на руку сенатору сделавшему критику этих промаховправительства отдельным направлением своей избирательной кампании. Скорее всегоатаки на НАСА — этот один из самых значительных символов Америки и предметнациональной гордости — вряд ли можно было назвать лучшим способом завоеватьголоса избирателей, однако сенатор Секстон обладал оружием, которого не имелбольше никто из политиков, — ассистенткой по имени Гэбриэл Эш, с еенеподражаемой интуицией и чуткостью.

Эта одаренная молодая женщина привлекла внимание Секстонанесколько месяцев назад, когда работала координатором в вашингтонском офисеизбирательной кампании сенатора. В то время его рейтинг оставался еще оченьнизким, на первичных выборах он показал плохой результат, а его критикабезмерного мотовства правительства не достигала цели. И именно в тот моментГэбриэл Эш представила боссу свою концепцию избирательной кампании. Этооказалась совершенно иная, свежая и оригинальная точка зрения и на происходящиесобытия, и на первоочередные действия. Гэбриэл предлагала сенатору в качествеобъекта нападений огромный бюджет НАСА, который агентство к тому же регулярнопревышало. А постоянные уступки агентству со стороны правительства, какоказалось, было очень легко представить ярким примером легкомысленнойфинансовой политики президента Харни.

«НАСА стоит Америке целого состояния, — писала Гэбриэл,приложив к справке анализ расходов, ссуд и дотаций. — Избиратели не имеют обовсем этом ни малейшего понятия. А узнав, они придут в ужас. Думаю, вы простообязаны сделать вопрос о НАСА политическим аргументом».

Секстон едва не застонал от подобной наивности сотрудницы.

— Конечно! И одновременно с этим мне придется выступатьпротив исполнения гимна страны на бейсбольных матчах.

Однако Гэбриэл оказалась настойчивой. В последующие неделиона продолжала поставлять сенатору информацию о космическом агентстве. И чембольше Секстон углублялся в проблему, тем яснее видел, что эта девочка вомногом права. Даже для правительственного агентства НАСА представляло собойстрашно неудачный финансовый проект — оно оказалось дорогой, громоздкойструктурой, работало неэффективно, а в последние годы откровенно плохо.

Как-то раз Секстон давал интервью в прямом эфиреотносительно проблем в сфере образования. Журналист нажимал на сенатора,пытаясь узнать, где тот рассчитывает найти средства на обещанную реформу школ.В ответ сенатор решил полушутя запустить теорию Гэбриэл Эш относительно НАСА.

— Деньги на образование? — притворно удивился он. — Ну,например, я наполовину сокращу космическую программу. Полагаю, что есликосмическое агентство может пускать пятнадцать миллиардов в год на ветер, ябуду вправе потратить семь с половиной из них на детишек здесь, на земле.

За стеклом кабины звукорежиссера люди из команды сенатора,сопровождавшие его, лишь развели руками: настолько непродуманным и неосторожнымпоказалось это замечание. Ведь бывали случаи, когда избирательные кампаниирушились из-за менее лихих высказываний в адрес всемогущего департамента.Мгновенно ожили телефоны. Сотрудники Секстона растерянно переглядывались:сторонники покорения космического пространства пошли в атаку, чтобы прикончитьврага.

И тут произошло нечто совершенно неожиданное.

— Пятнадцать миллиардов в год? — недоверчиво уточнил первыйиз звонивших. — Я не ослышался? То есть вы хотите сказать, что класс, гдеучится мой сын, переполнен из-за того, что школы не могут нанять на работудостаточное количество учителей, в то время как НАСА тратит в год пятнадцатьмиллиардов на то, чтобы фотографировать звездную пыль?

— Ну да, примерно так, — уклончиво подтвердил Секстон.