— Ха! Дождешься от тебя подарка такого! Еще долго, паразит,кровь мою будешь пить! И не найдется на тебя никакой Юльки!

Все это сопровождалось разнообразными звуками, оченьпохожими на затрещины и шлепки. Зная Тамарку, невозможно было подумать, чтозвуки сии издает Даня.

Наконец Тамарка пресытилась. Теперь ей срочно понадобиласья, чтобы тут же поделиться впечатлениями.

— Как хорошо, Мама, что ты позвонила. Очень вовремя. Сразутебе расскажу, какой негодяй этот Даня — среди ночи затеял, подлец, драку!Слышала, как я его лупила? Вот что значит настоящая подруга, вовремя позвонила,— похвалила меня Тамарка, намертво забыв, что если бы я не позвонила, то иникакой драки не состоялось бы, дрых бы Даня ее, как сурок.

Евгений, сообразив, что разговор этот может затянуться доутра, бросился принимать меры: теребил меня за халат, нервно стучал пальцем поциферблату и нетерпеливо закатывал глаза.

— Сейчас, дорогой, — успокоила его я, чем сильно возбудилаТамарку.

— Мама, ты невозможная! — закричала она. — Уже привела ксебе кого-то и молчишь?

— Да не кого-то, Тома, не кого-то, — отмахнулась я.

— А кого? — срочно пожелала знать Тамарка.

— Евгения.

— А-а-а-а! — Тамарка задохнулась и перешла на шепот:

— Мама, Женька вернулся? Ну дела! А как же Юлька? Нет, тыубила меня! Сейчас упаду!

— Ты же в постели лежишь, — напомнила я.

— Все равно упаду, — заверила Тамарка. — Мама, как же тебеудалось его вернуть? Это же просто чудо!

Я обиделась:

— Никакое не чудо, он до сих пор меня любит…

Евгений вскочил и забегал по комнате.

— Мама, ты невозможная! — возмутилась Тамарка. — Он ее любит!Кстати, зачем ты звонила? Вам что там, заняться нечем? По ночам мне трезвонят…

Дальше я слушать Тамарку не могла, потому что зазвонил моймобильный, это снова была Алиса. Когда я начала манипулировать сразу двумятелефонами, Евгений, схватившись за голову, выбежал в прихожую.

— Не так я собирался провести эту ночь! — крикнул он.

— Женя, погоди, уже закругляюсь, — крикнула я и тут жеоповестила подруг:

— Девочки, извините, очень ограничена во времени.

Тамарка сразу вызверилась:

— Что значит «ограничена»? Мама, ты невозможная! Ты дляэтого разбудила меня, чтобы сообщить, что в чем-то ограничена?

Алиса от Тамарки не отставала, даже и похлеще вопила, чточеловеку больному совсем не к лицу.

— Соня! Соня! — кричала она. — Тебе не стыдно? Я умираю, аты просишь прощения? Просишь прощения? И говоришь, что во времени ограничена?Ограничена! Ограничена!

Признаться, я тоже не так собиралась провести эту ночь, этоже не ночь, а сумасшедший дом — если так можно выразиться. Думаю, после того,что со мной случилось, мне можно все.

Евгений вернулся и принялся нервно мерить шагами комнату.

— Женечка, я закругляюсь, — успокоила я его.

— Я тебе не мешаю, — огрызнулся он. Я принялась объяснятьТамарке, как плохо Алисе, как рассчитывает она на ту гадалку, которая всем намсняла венец безбрачия, не глядя на то, что мы по много раз были замужем.Растолковала ей, что Марго может своим самодеятельным колдовством и вовсезагнать Алису в гроб. Тут Евгений не выдержал, некрасиво ругнулся и вылетел,хлопнув дверью. Я остолбенела. Он ушел? Совсем?

Долго предаваться горю мне не дали.

— Мама, ты невозможная! — завопила Тамарка. — Как гадалкаможет помочь Алисе? Гадалка в Москве, а Алиса в Питере. Там разве нет своихгадалок?

Должна сказать, что разговор стал неуправляем. И Алиса иТамарка вопили одновременно все, что хотели, пользуясь тем, что я парализованаЕвгением.

Я подумала: «Теперь, когда он ушел, смогу наконец нормальнопоговорить».

И в этот самый момент в Алисиной трубке раздалсяподозрительный звук, затем крик и тишина. В Тамаркиной трубке тишины и непредвиделось.

— Тома, замолчи! — закричала я.

Тамарка перешла на шепот, но окончательно не замолчала.

— В чем дело. Мама? — прошипела она.

— С Алиской что-то случилось. Боюсь, она в обморок упала.

— Ее что там, не поднимут?

— В том-то и дело, что Алиса одна. Гeрман в командировке.Все, Тома, я уезжаю.

— Куда, Мама, куда?

— К Алиске.

— Мама, ты невозможная!

— Вполне возможно, — ответила я, хватая в руки чемодан.

Всю дорогу от Москвы до Питера ругала себя, что непослушалась Марго и не осталась. Но кто мог подумать, что Алиса так заболеет? Ичто там за черти у них завелись?

Я мучительно вспоминала все, о чем сверхъестественномлепетала Алиса, но беседа с ней велась в таких немыслимых условиях, чтополовину пропустила мимо ушей — больше слушала Тамарку и Женьку.

Чем ближе я подъезжала к дому Алисы, тем сильнее нервничала.Когда мой «Мерседес» вкатился в ее двор, меня уже просто колотило.

«Это от холода», — успокоила я себя, вылетая из автомобиля.

Уже собиралась войти в подъезд, и вдруг откуда ни возьмисьчерный котенок. Я плюнула и через правое плечо, и через левое — котенокостановился, с любопытством наблюдая за взрослой теткой, плюющейся как верблюд.

— Брысь! — сказала я ему и даже рукой показала, в какомнаправлении это лучше сделать.

Котенок бестолково уставился на меня своими огромнымиголубыми глазами. Он недоумевал. Он совсем меня не боялся, скорей дажесимпатизировал мне.

Я топнула ногой — он не тронулся с места. Наоборот, уселсяпоудобней, с интересом за мной наблюдая, склонив набок ушастую голову. Ямахнула рукой, схватила котенка на руки и побежала к Алисе.

Выйдя из лифта, нос к носу столкнулась с Симочкой, милой идоброй девушкой из соседней квартиры. Она выходила из двери Алисы.

— Что с ней? — тревожно спросила я. Симочка пожала плечами:

— Понять не могу. Сейчас она спит, но утром к ней зашлаМарго. Она обнаружила Алису на полу с телефонной трубкой в руке.

Котенок, напоминая о себе, громко мяукнул.

— Ой, какая прелесть! — восхитилась Симочка.

— Алисе несу, — пояснила я. — Чтобы она без Германа нетосковала.