Во времена второго Томми я крепко подружилась с одноклассницей Юлей. У нее тоже была собака и тоже пудель – черный Чарли. По вечерам мы гуляли вчетвером – я, Юля, Томми и Чарли. Собаки играли, а мы обсуждали поведение родителей и отношения в классе.

Потом не общались более двадцати лет, и вот она позвонила.

* * *

Юля увидела мой пост про безухого щенка и решила помочь найти хозяина. Помогать – это ее девиз с детства. Она рассказала о несчастной собаке всем знакомым, и ее близкая подруга захотела взять Безухова. Но не просто захотела! Она больше не представляет себе жизнь без него и просит отдать щенка именно ей.

Я объяснила, что хозяин нашелся, но Юля предложила выслушать ее до конца.

– Ты не представляешь, какая Лиза ответственная. Она в школе работает, учительницей. Организовала кружок старшеклассников и ездит с ними в собачьи приюты. Они там собак кормят, что‐то чистят, чинят. Живет с родителями. Мама на пенсии и все время будет с собакой. Папа – врач, он сможет лечить Безухова.

Я растерялась. Михаил, наверное, уже купил миски, поводок, подстилку… Как теперь ему отказать?

– Недавно у них умерла собака, тоже найденыш, – продолжила Юля, нетерпеливо выслушав мои сомнения. – Родители ужасно переживали и зареклись кого бы то ни было заводить. А вчера увидели Безухова в Интернете и теперь сидят дома и ждут его. И Лизка от меня не отходит – позвони Вике, да позвони Вике. Вот я и звоню.

Конечно, было бы спокойнее отдать щенка знакомым, но как быть с обязательствами перед другим человеком?

Я ответила Юле, что посоветуюсь с Анной и перезвоню.

За время нашего разговора снег засыпал все дорожки, которые мы с Санькой почистили. Передо мной снова лежал чистый лист. Пиши, Вика, пиши, что чувствуешь… Я чувствовала, что Юле можно доверять.

Санька отнес лопаты в дворницкую, и мы пошли в гости к Безухову. Он встретил нас дружелюбно, тыкался носом в ладони, крутился, но все еще опасливо поджимал хвостик. Так хотелось его обнять, потискать, поиграть, уткнуться лицом в теплую щенячью шерсть, но нельзя бередить его раны: вдруг мы заденем больные уши или напугаем резким движением.

– Знакомые – это лучше! Мы сможем его навещать, – рассуждала Аня, выслушав мой рассказ о Лизе и ее родителях, – а про этого Михаила ничего не известно.

– Но он первым отозвался. Неудобно ему отказывать.

– Давай познакомим Лизу с Безуховым, – придумала Аня. – Пусть она на него посмотрит, пообщается, может, еще передумает, и тогда ничего не придется менять.

В тот же вечер Лиза пришла и с порога сказала:

– Я его возьму! Можно прямо завтра?

* * *

Перед разговором с Михаилом я волновалась, думала: рассказать все подробно или просто поставить его перед фактом? Извиниться? А за что?

Вечером за чаем Леша почувствовал мое волнение и спросил, отчего я такая грустная, ведь все хорошо складывается – Безухов без пяти минут дома.

Сняв с холодильника картинку с именем «Михаил», я положила ее на стол рядом с пряниками.

– Просто позвони и скажи, как есть. Будь искренной, ты же умеешь, – поддержал меня муж.

Как же я благодарна этому незнакомому Михаилу за то, что он понял все правильно! Миша разговаривал мягко и доброжелательно, чем еще раз убедил – он настоящий рыцарь. Гора с плеч!

Завтра везем Безухова домой, к Лизе!

* * *

Ночью кухонный офис заработал опять – в новом и неожиданном направлении. Посыпались просьбы пристроить щенка или собаку! Люди жаловались, что у них это не получается, и рассчитывали на мою помощь.

Я возражала, как могла. У меня семья, работа, надо возвращаться к нормальной жизни, а не заниматься пристройством собак. Но понимание того, что можно быть полезной не только одному щенку, не давало покоя. Безухову дом уже найден. А желающих взять его было, наверное, более сотни. Почему бы не предложить всем этим отзывчивым людям взять другую несчастную собаку?

Я решила свести тех, кто хотел взять Безухова, и тех, кто просил помочь пристроить найденышей. Большинство адресатов сразу отказывались от этого предложения, они хотели именно Безухова. И все-таки к утру одна собака из тех, кому я решила попытаться помочь, была почти домашней – завтра будущий хозяин едет с ней знакомиться.

* * *

Везли Безухова, как новорожденного из роддома: на машине, с тремя тюками приданого, веселой девичьей компанией – Юля за рулем, я с фотоаппаратом рядом, а Лиза с Аней и щенком на заднем сиденье.

Мы с Аней и Юлей что‐то рассказывали, умилялись щеночку, смеялись. Я время от времени отвлекалась на телефон.

Было радостно и немного тревожно: как щенок освоится в семье, не испугается ли новой обстановки и незнакомых людей?

Безухов повел себя прекрасно – улегся на приготовленную ему лежанку и внимательно слушал, как о нем говорят. Мы рассказывали Лизиным родителям, что щенок ел, сколько пил, каков стул, что колоть, чем мазать уши. Папа слушал серьезно и ответственно, а улыбчивая мама уже присела рядом с Безуховым и предлагала ему игрушки.

Я фотографировала каждый шаг Безухова, чтобы сделать подробный фотоотчет в соцсетях, – надеялась, что финальный пост остановит поток звонков и писем.

Расставаться с щенком не хотелось – после чая с тортом мы сидели с ним, чесали пузо, перебирали мягкие пальчики. «Только не плачьте, девочки! – просили нас с Аней новые хозяева, – если будете плакать, он почувствует ваше настроение и станет переживать». Мы пошмыгали носами и попрощались.

– До свидания, малыш! – сказала я щенку и мысленно добавила: «Будь счастлив! В твоей новой семье это совсем несложно».

Война кончилась, Безухов! Теперь – мир!

История с Безуховым растревожила уклад моей жизни. В трех днях сконцентрировались новые переживания, знакомства, события, эмоции. Теперь, когда волнение улеглось, дни стали казаться слишком спокойными и бессмысленными.