«Зимой, — с сожалением вздохнула Лена, — много не сделаешь — школа. Хотя денег зимой нужно ничуть не меньше, чем летом…»

— Слушай! Да ну тебя! Ведь День рыбака! Раз в году случается! И так сидишь на лоджии целыми сутками, как сыч какой! Нет, сычиха!!! Вон, загар почти сошел. Пошли, а? Ну, Лен, ну, хоть на пару часиков…

Таким образом — ну, пусть с небольшими купюрами! — Наташка ныла сегодня с самого утра и порядком поднадоела Лене.

Кудрявцева по этой части была талантлива, и ее нытье могло бы тронуть и камень. Во всяком случае, из дома моментально смылся жалостливый Димка, бросив на жестокосердную сестру осуждающий взгляд. А обычно, когда приходила Наташка, его не выставить. Они составляли отличную парочку по мелким и средним пакостям на обе семьи. Разница в возрасте, к изумлению взрослых, в данном случае не мешала.

Мама тоже ушла к себе, сочувствуя именно Наташке. Хотя могла бы пожалеть Лену! Ведь прекрасно знала — единственная дочь ее драгоценной подруженьки редко не добивалась своего.

Умка оказался самым терпеливым. Он лежал на пороге, вывалив длиннющий розовый язык прямо на пол, и запаленно дышал. Когда же Наташкин скулеж приближался по тональности к щенячьему, Умка нервно вздрагивал и недоверчиво косился на девчонку. Но не обнаружив поблизости никаких щенков, умиротворенно прикрывал глаза.

Объяснений, что тетя Лида во вторник едет, наконец, в Польшу, и нужно подготовить для нее вторую коробку с сувенирами, Наташка принимать принципиально не хотела. И представляла свою настойчивость исключительно сестринской заботой о чахнувшей над работой подружке.

Хотя кого она хотела обмануть?

Лена прекрасно понимала, почему Кудрявцева с самого утра оккупировала ее лоджию и столь упорно капала ей на нервы — тоже, секрет Полишинеля! Просто дядя Саша с тетей Лилей ее в жизни одну вечером на Набережную не отпустят. С Леной — пожалуйста, но ни с кем другим. Правда, дядя Саша запросто может предложить сопровождать дочь и сам…

Лена невольно хмыкнула: «Вот уж Наташке радости! Наверняка с Марком встретиться договорилась. Не с отцом же ей на танцы идти. Что же делать?»

— Ну давай, я завтра сама тебе помогу! — умоляюще тянула на одной ноте лучшая подруга. — Клянусь, мы все с тобой успеем! Тебе ведь лишь упаковать осталось!

— Ага. Всего лишь, — угрюмо буркнула измученная Лена. — Двести фигурок, заметь. Что называется, начать и кончить. Да, еще вот этой милой полсотне букетики между лап нужно приклеить!

И девочка раздраженно кивнула на верхнюю полку. Наташка мрачно взглянула туда, ее брови поползли вверх, и она тоненько взвизгнула:

— Ой! Какая прелесть! Поросята! Сама придумала, да?

И мгновенно забыв про недавние слезы, Кудрявцева полезла на стул. Осторожно сняла с подноса уже покрытую лаком забавную фигурку и засюсюкала:

— Какой миленький! Как настоящий, надо же! И пятачок на месте! А из чего он? Это же не ракушка, нет?

— Нет, — проворчала Лена, невольно смягчаясь.

Новая игрушка действительно удалась, и восхищение Наташки ей было приятно. Кстати, она обычно именно на Наташке, обожающей с раннего детства всякие безделушки, опробовала свои новинки. Уж если они нравились Кудрявцевой, можно не сомневаться — уйдут быстро. Не такие же, как она, Лена, покупали сувениры из морских ракушек!

— А что, — допытывалась Наташка, любуясь толстеньким, розовым поросенком с огромным бантом на шее и смешной маленькой кепочке на затылке, — что на пятачок пошло?

— Половинка горошины.

— С ума сойти! Как только тебе такое в голову приходит?! В прошлый раз лебедей из мидий сделала, глаз не отвести; зимой — тигрят…

Лена пожала плечами и обреченно покосилась на восторженное лицо подруги: «Наверное, придется тащиться. Блин, ночь пропала. Не рассчитывать же, в самом деле, на Наташкину помощь. Она больше переколотит, чем завернет. И отвлекать будет. Нет уж, лучше самой…»

И чем ей, интересно, так этот Марк нравится? Росточком на целых полголовы ниже и вечно в облаках витает. Правда, — усмехнулась девочка, — за Наташкой бегает как приклеенный. И не первый год уже. К тому же, музыкант. И поет прекрасно. Ну ладно…

— А ты уверена, что тетя Лиля тебя отпустит? — уныло поинтересовалась она.

— Ленчик! — заверещала единственная подруга, тыкаясь носом ей куда-то в плечо. — Лапочка! С тобой — хоть на край света! Ты же у нас — положительная! С головы до пят! Нет, с пяточек по макушку! Короче, до последней молекулы! Не то, что я, непутевая!

— Это уж точно, — окончательно сдаваясь, фыркнула Лена. — С твоим легкомыслием тебя бы в клетке держать!

— Почему это — легкомыслием? — удивилась Наташка.

— Девятое мая уже забыла? — насмешливо поинтересовалась Лена.

— И что? Что такого страшного случилось на девятое мая?

— А то! Пошла в парк с Марком, а потом смылась танцевать с каким-то лупоглазым уголовником! Хорошо, я Умку с собой взяла…

— Ну, подумаешь, один разочек…

— Конечно, один! А дискотека во дворце корабелов на Новый год? Что тебя понесло тогда с Гариком? Ты что, не знала, что он подонок?

— Он сам меня пригласил! — сердито выкрикнула Кудрявцева.

— Ага! А у тебя, конечно, язык не повернулся отказать? Еще бы: парень видный, красивый! Хорошо рядом смотрелся! И цвет глаз как раз подходил к твоему новому платью…

— Что ты ко мне пристала?! — жалобно взвыла Наташка. — Я же не знала…

— Ну, естественно! — язвительно посмотрела на подругу Лена. — Невинная овечка! Она не знала, что Гарик приставать начнет! Нашла джентльмена с бритым затылочком! Единственного на всю дискотеку!

— Не знала!!!

Наташка покраснела и неожиданно даже для себя затопала ногами. Умка, наконец, не выдержал поднимаемого гостьей шума и раздраженно заворчал.

Лена насмешливо покосилась на готовую пустить слезу подругу и смягчилась:

— Ну ладно, забыли! Только давай так: я, само собой, Умку на всякий случай прихвачу. Но таскаться весь вечер за тобой хвостом не буду. Держись сама рядом, поняла?

— А Марк? — проскулила Наташка.

— Что — Марк? Он не помешает. И потом — Марк ни меня, ни твоих родителей не волнует. Он — отличный парень. Ты, главное, к другим не липни. Не все, что в штанах, мужик.

— Ты скажешь!

— А что, неправда? Как что приличное внешне в брюках на глаза попадется, так у тебя сразу же ножки от волнения подкашиваются. Прямо болезнь какая-то! Смотри, Натка, доиграешься. Подонков будто мало на улицах…

— Тебе все — подонки! — окрысилась Кудрявцева. — Раз мне понравился, тебе, естественно, нет! Тоже болезнь! А вот каков диагноз? Не зависть ли, ты, вобла недосушенная?! Ни один пацан ей не нравится, скажите, принцесса!