— О, да у вас тут пополнение! — радушно улыбнулсяАлексей Алексеевич. — Тезка мой вернулся! Да как вырос-то, все штанынебось коротки!

— И не говорите! — засмеялся Леха. — Мамкачуть не заплакала, когда меня увидела. Вот батины пришлось надеть! Хорошо, он унас не толстый!

— Ну, друзья, похоже, вы везунчики, сколько клиентовсразу!

— А вы за оба дела взялись? — поинтересоваласьМаня.

— Пришлось. Старики-то люди небогатые, с них много невозьмешь, а помочь им — святое дело, а вот дамочка — самый лакомый клиент, какговорится. Делать особенно нечего, а платит шикарно. Так вот и существуем.

— А что там, у этих старичков, случилось? —полюбопытствовала Маня.

— Не могу об этом говорить. Тайна следствия. Уж невзыщите.

Мане хотелось спросить его о Варе, но она понимала, чтоГошка ей этого не простит.

— А больше никто не появлялся? — спросил Умаров.

— Нет, — решительно ответил Гошка. — Никто.

— Ну и слава богу, — удовлетворенно вздохнулУмаров. — Манечка, будь другом, налей мне чайку. Умаялся я что-то. Ну чтож, если вы тут еще не сколько деньков подежурите, может, у нас дела в горупойдут. Я так понимаю, вы теперь втроем тут будете?

— А вы что против? — кяким-то противным голосомпоинтересовался Гошка.

— Да вы что? По мне, хоть всю команду приводите, нежалко. Да, только забыл вас предупредить, тут может появиться одна женщина,она… как бы это сказать… ненормальная немножко… На первый взгляд милая женщина,красивая даже, но… Она придумала, что муж у нее ребенка украл…

— А он не украл? — вырвалось у Гошки.

Умаров внимательно посмотрел на ребят. Маня смущенно отвелаглаза. У Гошки вид был настороженный.

— Так, расстановка сил ясна, — захохотал АлексейАлексеевич. — Варюша уже тут побывала и вас, глупеньких, даже нанялаискать ее сынишку, да? Жаловалась на жестоких ментов и на нас с Женькой, так? АГеоргий небось решил этого сынишку найти, как говорится, мне в пику, я прав?

— Ну вы даёте! — воскликнул Лёха. — Вот чтозначит сыщик! Класс!

— А она что, все наврала? — осторожно осведомилсяГошка.

— От первого до последнего слова. У нее нет ни мужа, нисына. То есть муж был, но бросил ее, и вот она решила, что погубит в отместку егорепутацию.

— А мужа звали Артем Медников?

— Точно. Но только у нее игра каким-то странным образомперешла в жизнь, она, по-моему, сама во все это поверила…

— Крыша у ней съехала, да? — уточнил Леха.

— Похоже на то. Она в остальном вроде бы нормальный человек,работает, выглядит нормально, но время от времени начинает требовать, чтобы всеискали ее сына… Несчастная она. А вы, глупенькие, попались.

— А чего ж ее в дурку-то не упекут? — спросилЛеха.

— Алексей, откуда этот блатной жаргон? В дурку!

— Ну, в психушку, какая разница?

— А зачем? Она же не опасна. В психушке, друг мой Леха,очень несладко. Небось видал кино?

— Ну!

— То-то же.

— А я вот почувствовала, что тут что-то не так… — тихосказала Маня. — Только не поняла, что она сумасшедшая. Жалко ее.

— Конечно, жалко. Я вот даже не могу, язык неповорачивается сказать внизу охранникам, чтобы ее сюда не пускали.

— А почему она к вам ходит? — поинтересовалсяЛеха.

— Она двоюродная сестра Николишина. Он её любит ижалеет. И потом, она иногда приходит просто посидеть, поговорить. Когда работымало, оно и ладно. В остальном она вроде нормальная. Она нас уже допекать сосвоим сыном перестала, а вот вы свеженькие, новые люди, она и решила вам всерассказать. Одно слово — несчастная.

— Но ведь мы ей пообещали… — неуверенно произнесГошка. — Она сказала, что приведет в порядок машину…

— У нее нет никакой машины, — поморщился Умаров.

— Ну, блин, дела! А Гошка ей свой телефончик дал, оначто ж, теперь трезвонить ему будет?

— Не будет. Все, закрыли тему. Я сам с ней поговорю.

— А чего с психованной разговаривать, — пожалплечами Леха. — Между прочим, мне тоже сразу показалось, что это всетуфта, скажи, Малыга?

— Правда, Шмакодявый!

— Вот что, друзья, можете до завтра бытьсвободными! — объявил Умаров. — Мне надо кое-какими делами заняться,так что до конца дня я тут буду, а вы идите, гуляйте, недолго вам гулять-тоосталось.

— А завтра приходить? — поинтересовался Леха.

— Обязательно.

— Отлэ!

Гошка был разочарован. Надо же, так ему хотелось утереть носУмарову, и вот, извольте радоваться! Ну ничего, может, еще и подвернетсячто-нибудь. Дома было скучно. Мама торчала у себя в мастерской, Умаров еще невозвращался, и после напряженного графика путешествий спокойная домашняя жизньпоказалась Гошке особенно скучной. Даже злость на Умарова прошла. Надо же, какон все про него понял… Значит, не дурак все-таки. Пойти, что ли, погулять… Неуспел он это подумать, как в дверь позвонили, громко и требовательно. На порогестояла Маня с вытаращенными от волнения глазами.

— Гошка, ты один? Надо поговорить!

— Что стряслось?

— Гошка, ты знаешь Маргариту со второго этажа?

— Это у которой синий «Рено»?

— И еще собака такая смешная, английский бульдог!

— Ну?

— Ее шантажируют!

— Кто?

— Какой-то тип, противный, просто мерзкий!

— И чего он хочет?

— Денег, чего шантажисты хотят?

— А ты почем знаешь?

— Слышала! Совершенно случайно получилось, лифт неработал, я пешком спускалась и вдруг слышу голоса у мусоропровода!

— Он ее у мусоропровода шантажировал?

— Представь себе! Я остановилась, у меня шнурокразвязался, и вдруг слышу, мужской голос что-то не очень внятно говорит, аженщина отвечает: «Вы что, с ума сошли? Откуда у меня такие деньги?» А он:«Ничего, хочешь нормально жить, найдешь! А не найдешь, пеняй на себя, всё всеузнают, и тогда прости-прощай и карьера, и семья!»

— Но у нее, по-моему, нет никакой семьи! —припомнил Гошка.

— А может, она замуж собирается? Она же красивая инестарая еще…

— Ну, а дальше что было?

— А дальше он ей сказал: «Короче, краля, через три дня,то есть в пятницу, принесешь мне две тонны баксов. Ровно в шесть вечеравстречаемся тут, в скверике. Возьмешь свою псину уродскую и пойдешь. Но гляди,если к ментам сунешься, тебе же будет ох как кисло! Обещаю! Так что лучше тебесомной дружить! Я человек понимающий, не требую с тебя всю сумму в одинприсест, отношусь по-доброму, согласен брать частями, притом небольшими! И невздумай никому про это рассказывать, хуже будет! Ну все, краля, ты меня поняла,в пятницу в шесть в скверике! Две тонны и ни копейкой меньше!»