– Вот, – пояснил он, явно довольный. – Этакнига, «Праведное звездословие», попала ко мне совсем недавно, так что сам я еёещё не прочёл. Знаю только, что её написал один из учёнейших сынов просвещённойАррантиады, посвятивший немало трудов столь разным областям знания, как течениерек и происхождение подземных пещер. Теперь же, говорят, он предался важнейшемусвершению своей жизни, оправдывая давным-давно полученное прозвание: КимнотЗвездознатец. В краткой записке, предваряющей книгу, он сулится поведать орасположении созвездий и отдельных светил, привести забытые и новые именакаждого, объяснить свойства звёзд и законы их движения по небесному своду…

Года три назад младшая ребятня вывезла Коренгу за околицупокататься на саночках. Один за другим мальчишки пускались с высокой горы надрекой, вопя от восторга и от страха, спрятанного за восторгом, а он сиделнаверху, закутанный в тёплую шубу, и смотрел на веселье со стороны. Потомслучилось то, что неминуемо должно было случиться. Он терпеливо дождался, когдаребята умаются влезать обратно на кручу и отвлекутся, затеют кидаться снежками.Неловко взгромоздился на оставленные кем-то санки… и оттолкнулся что было силыладонями в рукавицах – вниз, вниз, пока не схватились!.. И лишь запоздалосообразил, что у всех, кроме него, было по паре сильных ног, способныхнаправлять бег санок и замедлять его, не давая становиться опасным. Он на всюжизнь запомнил тот неостановимый полёт по ледяной крутизне, визг полозьев,прерывавшийся, когда санки вправду взлетали на каком-нибудь бугорке… странноспокойную мысль о погибели, вероятно ожидавшей внизу… и – главенствующее надовсем – острое, точно боль, ощущение, что от него ничего уже не зависит.

Мог ли он предполагать, что это чувство подстережёт его втаком чинном, пристойном и вроде бы далёком от безумных забав месте, какторговая улица стольного Галирада! Да ещё у прилавка, где торговали – добро быхмельным вином или заморским дурманом, а то – умными книгами!..

К его чести надо заметить, что он всё же попыталсяостановиться. Как-то ведь он жил до сих пор и без книги этого Кимнота, иничего, и звёзды исправно водили его зимними ночами по лесу, знать не зная оразных именах и толкованиях, что давали им где-то за морем!..

Что поделаешь, видно, три минувших года не пошли ему впрок.Голос рассудка, как и тогда, прозвучал слабо и неуверенно и скоро затих.Коренга сказал себе, что в путешествии до Фойрега Торон, без сомнения, ни разуникого не укусит и подавно не запачкает палубу, а значит, Ириллир по прибытиивернёт ему немалые деньги… – как же может быть, чтобы не вернул?непременно вернёт! И он спросил, постаравшись, чтобы голос не слишком заметнодрожал:

– Сколько она стоит, почтенный?

Ко всем известной харчевнице Любочаде, у которой любилиостанавливаться венны, Коренга не поехал. Были у него на то свои причины, окоторых он стал бы правдиво рассказывать, пожалуй, только спасаясь от смерти, издесь речь не о них. Назавтра он ни в коем случае не собирался спать дополудня, так что вроде бы мог не бояться упустить корабль Ириллира, тем неменее удаляться от причалов ему совсем не хотелось. Поэтому он заранее – ещёкогда выбирал судно для путешествия – присмотрел заведение возле самого берега.Оно было украшено вывеской в виде парусной лодки, в которую двое рыбаковзатаскивали отягощённую сеть, и называлось, сколько он понял, «Утренний улов».

И теперь Коренга направился прямо туда, справедливо решив,что приключений и сумасбродств на сегодня довольно. Название харчевни, помимопрочего, сулило еду из диковинных морских тварей. Он отведает этой еды изавалится спать. Может, даже и книгу, надёжно спрятанную в ногах, успеетоткрыть…

Он уже принюхивался к действительно чудесным запахам,доносившимся из открытых настежь дверей, когда его отвлёк голос зазывалы,надрывавшегося возле одной из палаток.

– Живое узорочье![11] Живоеузорочье! – бойко и весело выкликал горластый парнишка. Коренга, привыкшийбез конца сравнивать себя с другими людьми, сразу подумал, что у него уж точноне получилось бы так громко кричать. – Всего четверть сребреника,любезные, и вы увидите живое узорочье! Человека из далёкой страны, где у людейвместо родинок на коже сами собой проступают неведомые письмена! Всего четвертьсребреника, любезные! И десять сребреников – тому, кто сумеет хоть что-нибудьразгадать!

Ещё утром Коренга задохнулся бы от ужаса при мысли орастрате полновесного четвертака – цены дневного пропитания – радиудовлетворения бездельного любопытства. Недопустимая роскошь. Особенно в самомначале пути, когда следует беречь каждый грошик на случай непредвиденныхобстоятельств, могущих разразиться назавтра!

Но то было утром. Теперь плата за погляд показалась молодомувенну совершенно ничтожной по сравнению с теми деньгами, что он отвалил закнигу о звёздах. «Да будь что будет! – мысленно махнул он рукой. –Семь бед – один ответ!»

И обратился к горожанину, как раз выходившему из палатки:

– Скажи, добрый господин мой, ведь ты уже там побывал…

– Эге, чего захотел! – Галирадец отрицательнымжестом выставил развёрнутую ладонь. – Заплати денежку да сам и смотри, а ятебе задарма не рассказчик!

Это было обидно и несправедливо, и Коренга ответил:

– Я как раз собирался заплатить и взглянуть. А у тебяхотел только спросить, сможет ли туда моя тележка проехать.

Сольвенн окинул Коренгу взглядом и вдруг захохотал:

– Да тебя, кбженика[12], впору самогоза деньги показывать!..

Венн пожал плечами.

– Есть люди, – проговорил он, – взглянуть накоторых приезжают издалека, хотя бы ради их телесного безобразия. А есть идругие, которые даже и с придачей никому вокруг не нужны.

Сколько он видел мужиков вроде этого сольвенна, все они былипохожи в одном. На какое-нибудь доброе и полезное дело их медленный разумраскачивался неповоротливо и неохотно. Зато обиду, вольную или невольную, этилюди чуяли за версту. И в драку лезли немедля. И меньше всего памятовали приэтом, что первыми затеяли ссору.

– Да я тебя!.. – задохнулся галирадец, подаваясьвперёд.

Рука Коренги мгновенно нырнула под переднюю крышку тележки,к правой ноге… Торон уже стоял рядом, неприветливо поглядывая на задиру. Насчастье, тот был не один, но с приятелем – то ли от природы более здравым, толи просто меньше выпившим пива. Этому приятелю явно не улыбалось извлекатьзабияку из зубов лесного волкодава. Он сумел перехватить дружка и как-то увестиего прочь. Проделал он это тихо и ловко, похоже, не в первый раз. Коренгаразжал пальцы, выпуская схваченный было кожаный ремешок. Он часто дышал, сердцесильно билось в груди. Ему было стыдно. Хорош храбрец, который только испособен проявлять свою храбрость, пока заступник рядом стоит!.. Коренгапокосился на Торона. Мало того, что, едва прибыв в Галирад, он страшные деньгиухнул за книгу, никоим образом цель его путешествия не приближавшую. Деньги, вконце концов, как ушли, так и обратно придут; в Нарлаке он либо обойдётся безних, как веками обходился его народ, либо заработает… хотя бы и показывая наторгу, на что в действительности способен безногий калека! А вот то, что радивозможности колупнуть скудного разумом сольвенна он мало не прозакладывал своёглавное, ни в каких деньгах не исчисляемое богатство… Своего побратима…