friend! Come to me! Let’s go![10] – кричит им человек с табличкой.

– Что за хрень вообще? – Марго это больше спрашивает у самой себя, прежде чем начать что-то выяснять на английском. Балиец едва ее понимал, продолжая улыбаться и куда-то зазывать.

– Свихнуться просто. – Сева перехватывает свои вещи и шарахается от детишек, которые продолжают виться вокруг них, играя на своих кастрюлях. На его худи уже образовались темные круги пота.

– Все нормально! – перекрикивает всех Марго. – Это типа приветствие! Машина там!

– Веселая поездка будет, – саркастически комментирует Глеб.

Они успевают промокнуть под ливнем, пропотеть, запихнуть вещи и загрузиться в автомобиль.

– Капец, зачем устраивать это шапито? – ругается Марго. – Если бы я знала, что так будет…

Кристина, что удивительно, молчит и смотрит строго перед собой.

– Симку надо было в аэропорту купить. Все посты советовали в аэропорту это сделать. И деньги поменять, – говорит она словно в тумане.

– Да, сказочное Бали, конечно, – хохочет Леша. – Прикольно же, да?

– Да офигеть.

Ливень нещадно бьет по стеклам автомобиля, укачивая и убаюкивая. Марго сидит впереди, водитель атакует их дурацкими вопросами, пока пытается выехать из аэропорта.

Глеба что-то душит. Может, климат, может, долгий перелет. Он чувствует, словно закупоривается в самом себе, будто он – герметичное пространство, и мысли бьются друг о друга внутри тела, неясные и скомканные.

– Ты в порядке, Глеб? – участливо спрашивает Сева. Он ненавидит этот вопрос.

– Да, в порядке.

Кристина, кажется, еще в шоке. Она пугливо жмется, смотрит только вперед и постоянно включает и выключает телефон, надеясь, что сеть появится каким-то чудесным образом.

Бали оказался темным и мутным. Смазанным пятном вывесок, обилием зелени, редким желтым теплом огней еще незакрытых заведений. Все всматривались с жадностью, пытались понять город заранее, но разглядеть ничего не получалось.

Они приехали. Не верится. Они уже здесь. Сказочное Бали. Вот оно.

Периодически виднелись недостроенные жуткие статуи, вокруг них – группы людей, которые продолжали работать даже в дождь. Невообразимые, уродливые чудовища. Еще не законченные, с торчащим каркасом и криво разлитой краской.

– Мы приехали за два дня до местного Нового года, – объяснила Кристина. – Он называется Ньепи. Они строят чудовищ, чтобы отпугнуть демонов, а потом сжигают их.

– Кру-у-уто.

– Демонов? – заинтересованно спросил Глеб. – И что у них за демоны?

– На Бали своя религия, – Кристина мучительно вспоминала все инста-посты. – Шиваизм, кажется? Микс восточных религий. Особое направление в индуизме. Они поклоняются Шиве, богу разрушения и созидания. Или нет… Или просто всем явлениям природы. Тут много праздников. Балийцы очень одухотворенные. Говорят, что самый красивый ритуал у них – это кремация. Хотела бы я туда попасть, но как-то жутко…

Автомобиль проехал огромную статую, стоящую на перекрестке. Глеб увидел накачанные икры с него ростом, вспухшие вены, узловатые мышцы. Это зрелище казалось почти порнографичным. У чудовища торчали клыки, лезли из орбит глаза – два крупных шара, но его тело – анатомически реалистичное до жути. Этот странный контраст вызывал какой-то внутренний ужас. Еще больше пугало то, что оно стояло прямо посреди дороги. Такое нелицеприятное, нетипичное, словно в России – статуя Ленина.

Обычно по прилете все испытывают ажиотаж. Но все хранили какую-то скорбную тишину, только водитель пытался разговорить остальных. Даже гиперактивный Леша заснул с открытым ртом, запрокинув голову и капая слюной на свою идиотскую гавайскую рубашку.

Глеб видел удушающую темноту за потоками ливня. Мрачные тени статуй, и у большинства из них – выпуклые огромные глаза. Спустя полтора часа дорога стала узкой, ухабистой и неудобной. Машину качало из стороны в сторону, водитель вцепился в руль, а Марго ругалась так, что хоть уши затыкай.

– Ви финис, – сказал водитель, улыбаясь. – Хэв э найс дэй. Фэнк ю[11].

Фары освещали тонкую тропу, утопающую в лианах, настоящие джунгли. Растительность сплелась плотным коридором, давящим и пугающим. Они настороженно вышли из автомобиля и взяли свои вещи, не зная, что делать. Водитель уехал. Свет потерялся. И впереди была непроглядная, утроб- ная тьма.

После кондиционера в салоне тут же обрушилось ощущение жары и влажности. Над губой проступил пот, майка прилипла к телу за секунду.

– Зато смотрите, какие звезды, – ахнула Кристина. Но все продолжали смотреть на эту узкую дорожку.

– Нам точно сюда? – Сева поправил огромный походный рюкзак. Он оглянулся, надеясь увидеть хоть что-нибудь: супермаркет, заправку, кафе – но видел только каменный забор да где-то вдалеке тусклый фонарь.

– Водитель так сказал, – ответила Марго, включая фонарик и резво семеня вперед. – Чем раньше придем, тем раньше я приму душ. Пусть это вас мотивирует.

Кристинин чемодан на колесиках дребезжал и истошно скрипел. Вполне возможно, что до конца пути ее маленький очаровательный чемоданчик, которому она посвятила однажды целый пост, просто не доживет.

– Сука! Меня что-то кусает! – Леша стал агрессивно тереть ноги. Глеб и сам чувствовал зудящую острую боль, но боялся отвести взгляд от дороги. Всматривался в нее гипнотически: на тень от лиан, на маленькую фигурку Марго, бойко идущую вперед.

Внутри что-то зловеще копошилось.

Джунгли вдруг прервались ровной поляной. Несколько навесов, неровное теплое освещение, а вдалеке – две гигантские пирамиды. Дорога разделялась. Одна шла опять вглубь, в заросли, другая вела к навесу, где в неровном свете прожекторов разместился десяток этих маленьких темнокожих индонезийцев в белых одеждах. Среди них, если приглядеться, можно было разглядеть высокую статную фигуру, а за ней – такую же, только… чудовищнее.

Альтернативы не было, они двинулись к свету. И с каждым шагом все отчетливее и отчетливее видели надвигающуюся статую. То ли старик, то ли воин с пучеглазым демоническим лицом. Оно стекало вниз, а в нем отражались еще лица. Широкие массивные плечи, обезьяньи лапы. Он давил своим размахом, скрытой яростью и этой неотчетливой формой лица. Будто несколько человек расплавилось в нем.

И он обернулся. И лицо его собственное было копией лица статуи. Они узнали его сразу – Светозар Брахман.

Он не напоминал добрых волшебников, нежных гуру или вообще кого-то приятного. Массивный, мощный, воинственный, сумасшедший. Эти вылупленные глаза, седая борода словно взрыв, темная, словно грязная, от долгого загара кожа. Руки у него были такие, что виднелись мозоли и вены. В нем было что-то… что-то, что называют энергетикой. Словно вибрация от гонга. Пронизывающая изнутри, оглушительная.

Он медленно улыбнулся, показывая редкие желтые зубы.

– А вот и «Мясо», – хищно произнес он, потер руки и сложил их в молитвенном жесте. – Добро пожаловать.

Леша никак не мог перестать разглядывать эту чудовищную статую и маленьких человечков, которые продолжали гнуть ей каркас и методично покрывать живот «Светозара-статуи» ярко-красной, как оголенная плоть,