«Сегодня ночью, – написал я по-английски. – В то же время на том же месте».

Мой второй взлом

Я увидел свет её телефона, как только открыл дверь в банкетный зал. Белый пузырь в серой мгле. Сердце колотилось. Я не понимал, почему так сильно волнуюсь. С одной стороны, я радовался, что увижу девочку, а с другой – не мог перестать думать о Лине и Али: мы ведь пообещали друг другу не сбегать из дома. Но прошло уже несколько дней, а мы больше ничего не слышали про наш ролик: казалось, Томми забыл об этом деле.

Девочка расплылась в улыбке, как только увидела меня.

– Привет, – поздоровалась она на странном норвежском.

Я подошёл к барной стойке.

От её худи пахло стиральным порошком. В прошлый раз от неё ничем не пахло.

Она протянула мне телефон. Я не знал, что сказать, поэтому просто начал играть. Мяч подпрыгнул до того, как я приготовился к игре, и поэтому провалился в первую же пропасть. Она фыркнула. Я улыбнулся и покачал головой. Ну и болван же я.

Она указала на телефон:

– Попробуй ещё раз. – Голос у неё был тонким, и говорила она по-английски.

Я начал новую игру. Теперь я был хотя бы готов. Я гонял мячик по экрану, и он прыгал вверх-вниз между зелёными дощечками всё быстрее и быстрее. Палец у меня работал без устали, я следил за игрой, и в этот раз получалось лучше, чем в прошлый, намного лучше. Кое-где приходилось делать долгие перелёты вперёд, в других местах хватало коротких скачков в сторону.

Я вёл мяч, вёл-вёл, пока не ошибся и он не упал.

– Хорошо, – сказала девочка по-английски.

Я вернул ей телефон и склонился, чтобы посмотреть, как будет играть она. Хоть я справился совсем неплохо, она играла значительно лучше, притом на бешеной скорости. Я не понимал, как она это делает.

– Ты проводишь в отеле каникулы? – спросил я по-английски.

И в эту секунду она проиграла. Мяч упал. Девочка посмотрела на меня и молча начала новую игру. Я почувствовал себя идиотом. Даже если она приехала на каникулы, она определённо не хотела об этом говорить.

Ладно, нам не обязательно разговаривать. Можем просто поиграть. Меня это устраивало.

Я следил за мячом. Он был похож на зелёное солнце, и в тёмном банкетном зале, кроме этого мяча, я ничего не видел. Он скакал всё быстрее и быстрее по сверкающей вселенной.

Вдруг мы услышали какой-то скрежет. Он быстро приближался. Девочка мгновенно выключила телефон, встала за барной стойкой и посмотрела в сторону освещённого коридора. Звук становился всё громче. Что это такое? Потом мы услышали голоса, мужской и женский.

Вон они идут! Люди со своими чемоданами прошли мимо приоткрытой двери. Женщина на мгновение остановилась и заглянула в банкетный зал. Я замер. Она что-то пробормотала. Мы затаили дыхание.

Ночная трапеза

Только выждав довольно много времени после того, как в коридоре стало тихо, девочка снова включила мобильный. Она начала новую игру. Я время от времени поглядывал на неё – на её веснушчатые щёки, округлый кончик носа, очень короткую чёлку.

Я подсел ещё ближе, и в тот же миг у меня заурчало в животе. Протяжно и противно. Я сильно смутился.

– Ты голодный? – спросила девочка, когда урчание наконец прекратилось.

Я помотал головой.

– Да нет, голодный, – сказала она.

Мы пробрались в кухню. Когда открылась вращающаяся дверь, перед моими глазами снова возникла картина, как девочка, склонив голову набок, стоит на цыпочках, чтобы отец Томми не оторвал ей ухо.

Сейчас кухня выглядела совершенно иначе. Верхний свет не горел, а лампы табличек «Запасной выход» окрашивали помещение в зелёный цвет. Сверкали блестящие металлические столы. Девочка промчалась вперёд и открыла дверцу гигантского холодильника. Он оказался забит продуктами. На одной полке стоял поддон яиц. Она взяла четыре штуки – по два каждому.

Она что, собирается еду готовить?

Девочка приложила палец к губам и шикнула на меня. Отыскав хлеб, масло и две маленькие тарелки, она совершенно бесшумно сняла с крючка на потолке сковородку и бросила на неё кусок масла. Тихого шипения оказалось достаточно, чтобы у меня по телу побежали мурашки.

– Я не голоден, – пробормотал я. – Не надо…

– Тш-ш, – прошептала она. – Мы должны вести себя тихо-тихо.

Девочка разбила яйца в сковородку и хитро улыбнулась. Мне тоже пришлось ей улыбнуться, хоть я и боялся. Как-то странно жарить яйца на кухне «Дворца» посреди ночи.

Она указала на кольцо, которое сплела Лина из медной проволоки:

– Ты сам это сделал?

Я снял кольцо с пальца.

– Их делают мои друзья. У нас их много.

– Это золото?

– Медь, – ответил я. – Возьми.

Девочка подвигала глазунью. На меня она не смотрела.

Внезапно мне стало очень стыдно. Я не подумал, что всё можно понять как-то не так…

Кольцо девочка не надела. Вместо этого она вынула из пакета два куска хлеба, положила их на тарелки, а потом выложила на них яичницу. Это была самая вкусная глазунья из всех, что я ел в жизни, и я быстро её умял.

– Не голоден, говоришь? – И она воспроизвела урчание, которое издал мой живот.

Я смутился. Я хотел поговорить совсем о другом.

– Меня зовут Тур, – сказал я. – Как…

В ту же секунду девочка застыла. Я тоже услышал звук. Мы оба повернулись в сторону вращающейся двери. Сквозь выпуклое стекло мы увидели, что в банкетном зале зажёгся свет.

Я перестал жевать. Сначала я подумал, что это те же люди, которых мы слышали раньше, мужчина и женщина с чемоданами на колёсиках. Но скрипа колёсиков я не слышал. И женского голоса не было. В зале разговаривали двое мужчин. Они подошли ближе.

– Скорее! – Девочка потащила меня за собой. Мы бежали вдоль столов в глубь кухни, пока не увидели дверь. Девочка вынула мобильный и, включив фонарик, открыла дверь, за которой оказалась узкая лестница. Конца её в темноте было не разглядеть. Девочка ступила на лестницу. Мне что, идти за ней?

– Да быстрее ты! – Она потащила меня за собой, и я пошёл вниз по лестнице вслед за светом телефонного фонарика.

В подвале пахло плесенью. Мы шагали по ледяному бетонному полу. Подвалу, наверное, лет сто – так, по крайней мере, мне казалось. Мы будто очутились в другом мире. В свете фонарика кружилась пыль. А здесь есть пауки? А летучие мыши? Червяки? Привидения? Куда мы идём?

Девочка влекла меня вперёд. Сквозь решётку в