— Наши его не раскололи, крепкий орешек оказался. Ничего. В ГРУ и не такие пели, кацо. Тенором.

— Он может на меня давить, да? — переспросил Князь. — Может, ничего не скажешь. Может…

— Главштаб на связи, — сказал Хикс.

Князь вцепился в наушники.

— Алло? — услышал он. — Волга-один слушает. Прием.

— Капитан Берлиани, морская пехота, Остров Крым! — отрывисто сказал Князь в микрофон. Из наушника в ответ не донеслось ни звука.

— Слушай меня внимательно и передай своим командирам. Полковник Ефремов у нас в руках. Офицеры его штаба — тоже. Мы предлагаем обмен. Человека за человека. У вас наш офицер, капитан Артемий Верещагин. Верните его. Мы вернем вашего полковника. Я жду вашего ответа пять минут.

— П-подождите немножко, — потрясенный связист на том конце провода надолго умолк.

Князь снял наушник.

— Я даже боюсь представить, чем это для вас кончится, Георгий.

— Миша, — тихо сказал Берлиани. — Вот послушай, Миша, как это было. Я скис на спуске с Эвереста. Я сидел жопой в снегу и отказывался встать. Шамиль пробовал тащить меня, ругал, бил по морде — я сидел, как пень, и хотел только одного — умереть. Тогда Шэм ушел… Я бы умер быстро, мороз был, начиналась метель… Меня опять начали трясти, я решил, что вернулся Шэм… Но это был не он. Арт поднялся туда от штурмового лагеря, и все повторилось: он тряс меня, сделал укол, просил подняться и идти… До лагеря было не так уж далеко, я бы дошел, если бы нашел в себе силы встать… Физических сил мне хватало, но я… я просто сдал.

— И что? — спросил штабс-капитан.

— Понимаешь, он знал, чем сможет меня поднять. Я не буду повторять тебе, что он мне сказал и что сделал. До сих пор стыдно. Но я встал и пошел. И теперь я жив. Ты понял?

Хикс вздохнул, и тут засигналила рация.

— Я слушаю, — сказал Георгий, нацепив наушники.

— Можете подавиться Ефремовым, беляки, — услышал он чей-то незнакомый, не связиста, голос. — Не получите вы своего Верещагина. Он уже в Москве. А вам скоро пиздец придет.

— Держите его, guys[5]! — успел крикнуть англо-крымец, когда князь выскочил из БМД и бросился на полковника.

Предупреждение несколько запоздало: Князь успел вцепиться Ефремову в горло. Общими усилиями удалось не допустить нарушения Женевской конвенции. Хотя Ефремов потом кашлял еще около получаса.

* * *

— Вот такие пироги, — майор Варламов положил телефонную трубку. — Вова, а в руках-то у нас не абы какая цаца. Только что Драчеву предложили полковника Ефремова в обмен на твоего орла.

— Ефремова?

— Полк уничтожен. Разбили вдребезги, к едреной фене. Встретили на марше. Спаслось тридцать человек. Ефремов захвачен в плен.

Он вперил в Резуна внимательный взгляд. Ожидал, скажет ли капитан то, о чем майор уже наверняка думает.

Пора убегать. Уходить, спасаться. Мотострелки не удержат город, если белые пойдут в наступление. В лучшем случае смогут прикрыть отход командования и спецназа.

Слишком долго Драчев тянул. Он и теперь будет тянуть, цепляться за соломинку, удерживать город и тогда, когда это потеряет смысл… Резун знал характер комдива.

Он отошел к окну, закурил. Далеко вверху собирались тучи. Плотный облачный фронт царил над городом.

На улице было пусто. Еще вчера Симфи напоминал военизированный карнавал, а сегодня словно вымер. От вчерашнего празднества остались только сиротливые разноцветные флажки и такие же сиротливые красные флаги.

«Так вам и надо, идиотам, — злорадно подумал Резун. — Будете знать, как заигрывать с этой властью. Эта власть, братцы мои, не шутит, а сразу ставит раком».

Он докурил и выбросил сигару в форточку. На душе было гадко.

Варламов еще раз позвонил в аэропорт и долго с кем-то ругался. Потом положил трубку.

— Сказали, до трех ни один самолет не вылетит, — сообщил он. — Грузят хабар для товарищей начальников.

— Пашин «Мерседес»?

— Забирай выше. Намного выше. Так что сидеть нам тут…

Варламов был рад случаю прокатиться в Москву и оттарабанить туда заодно свой новоприобретенный «Рено». Пленник пришелся кстати, и даже попытку влезть поперед батьки в пекло он Владимиру простил.

Резун прислушался к шуму в коридоре.

— Мне здесь не нравится, — сказал он. — Десантники на взводе, могут натворить дел…

— Да брось ты, — отмахнулся Варламов. — Ну напьется Драчев. Звезд у него теперь прибавится, только вот в размерах они будут поменьше. Он теперь грабежом займется, карьера-то накрылась, так что нахапать надо побольше. Короче, веселая будет жизнь.

Резун ничего не ответил, направился к двери.

— Ты куда? — спросил Варламов.

— Пойду проверю Ныммисте на его боевом посту, — сказал Владимир.

* * *

— Сегодня я слышу эту фамилию слишком часто! — разозлился Кронин. — Запомните, Берлиани: в первую очередь у вас были обязательства перед армией, перед страной, перед морской пехотой, и лишь потом — перед вашим другом. Вы не имели права выходить на связь с советским командованием! Вы не имели права предлагать пленника к обмену. И вы не имеете права заявлять, что это ваш пленник. У нас тут не Грузинское царство, слава Богу!

Берлиани был аж бронзовый от гнева, но помалкивал. Он понимал, что неправ, но признавать этого не желал. В конце концов Кронин — не его командир, и если бы не лично он, Георгий Берлиани, то Кронин до сих пор прокисал бы на гауптвахте своего же полка. И гораздо больший вклад в освобождение полковника внес Арт. Так что Кронин мог бы как минимум не говорить про своего офицера через губу.

Берлиани понимал жестокую логику войны. Понимал, но не мог ее принять.

— Уезжайте, капитан, — примирительно сказал Кронин. — Вы выполнили свой долг, и мы вам благодарны. Но теперь вам нечего делать здесь. Поверьте, все будет хорошо. Мы готовим штурм Симферополя, и если Верещагин жив, мы обязательно вытащим его. Разведка сообщает: в последние часы ни один самолет не стартовал из Аэро-Симфи. Его еще не отправили в Москву. Возвращайтесь в полк и займитесь своим делом. И запомните: до военного трибунала вам было — как это по-русски? — рукой поддать. Если вы вернетесь и станете выполнять свой долг, вы принесете больше пользы всем. В том числе и своему другу.

Когда брифинг для младших командиров закончился, в штабе остались только Кронин и Ровенский.

— Это сводит с ума, — вздохнул Старик. — Дел столько, что не знаешь, за что браться. Готовим штурм. Ведем два десятка мелких драк одновременно, стоит затихнуть в одном месте — начинается в другом. Полно раненых. Продолжают сползаться резервисты, приводят пленных. А я тут должен разбираться с этим… рыцарем в тигровой шкуре.