с той, кого «боги и провидцы доставили как ярчайший блеск»111. Она поднялась тем первым утром, когда Отец, видя ее возле себя, приблизился к ней, чтобы стать ее сыном. Именно тогда пролилось семя — бессмертная субстанция Непроявлен-ного, которое было нарушено.

В глобальном опыте жизни секс отводит аналогичные роли ребенку у материнской груди и ее любовнику, в то время как в начале Творец обнимал свою дочь, ипостась самого себя, в которой он себя утверждал. Для этого акта любви-к-себе испускание семени является биологически следствием и метафорически ударом по неприступной и неубывающей метафизической полноте. Соитие Творца с дочерью — двойной символ нарушения предсуществовавшей целостности и нисхождения на землю ее бессмертной субстанции, семени жизни.

Беспрецедентный акт на заре мироздания, предшествующий появлению на земле рода человеческого, — это нарушение Непроявленного и предсуществовавшей целостности, истечение абсолютной полноты. Творению предшествовало состояние безбрежное, как хаос, бескачественное, но не беспорядочное, превосходящее противоположности, самодостаточное. Известное в более позднем индийском мистическом сознании как Брахман, оно познается посредством самадхи (samadhi, единства) как мокша (moksa, освобождение), нирвана (nirvana, угасание пламени жизни) и шуньята (sunyata, пустота). Эти наименования прилагаются к внутреннему осознанию состояния, выходящего за последнюю границу мысли 112. Лучник, чья стрела поражает Отца в тот самый момент, когда он отдает себя творению, действует как сознание-мщение и страж Непроявленного, защитник его целостности. Стрела и выстрел лучника — основные символы мифа, несмотря на то что эффективность их в потоке событий оказалась неполной. В самом деле, стрела ударила на долю мгновения позднее. Выстрел сделан был ради предотвращения истечения семени, но семя все же пролилось. Причиной неудачи в выборе момента было само время, ибо оно на заре мироздания еще не установилось; оно только должно было начаться. Переход от целостности, где отсутствуют измерения пространства и времени, в существование является опасной зоной между вечностью и преходящим моментом. Это нечто среднее между метафизикой и мифом. Окажись расчет времени совершенным, летящая стрела Рудры предотвратила бы нисхождение субстанции Непроявленного и появление человека.

II

СТРЕЛОК

1. СТРЕЛОК КРИШАНУ

Другой носитель подобной миссии, стрелок по имени Кришану действовал не лучше. Кришану был гандхарвой2. Гандхарвы охраняли Сому3 — эликсир бессмертия, эликсир вдохновения. Сокол выкрал Сому из вечной обители гандхарвы4. Соколом был сам Индра5, создатель (своего) космоса. Когда сокол спускался с небес, чтобы принести Сому Ману, человеку, жертвователю6, Индру охватил страх перед Кришану, стрелком7, чудесным (adbhuta) хранителем Сомы в трансцендентном8. Индра опасался Кришану. Когда был рожден конь-солнце, когда он поднялся из океана и Индра сел на него верхом, гандхарва схватил поводья 9. Тем не менее стрела Кришану только оцарапала сокола, и на землю упало перо из его крыла10.

Положение гандхарвы выше положения богов: «Боги пребывают по эту сторону творения» п. Гандхарва предшествует творению; он — творческое вдохновение в провидце, священная тайна, и, кажется, сам Сома говорит через провидца, когда «провидец вздымает волну в океане» 12 своего сердца, и на ее гребне рождается гандхарва13, лучистое Солнце14. Гандхарвы были стражами Сомы, самозащитой творческой энергии, которая не может быть потревожена и растрачена, прежде чем поднимется, направляясь на эту сторону, гандхарва, несущий свое разноцветное оружие, облаченный в благоуханные одежды, подобный солнцу и проявляющий свои имена15. Гандхарва Кришану, подобно другим гандхарвам, был Стражем Сомы, вдохновения — до облечения в слова и формы, до его status nascendi. В отличие от Рудры, Асуры небес16, гандхарва является стражем не Непроявленного, а состояния между Непроявленным и Проявлением. По этой причине именно гандхарва охраняет деву. Она принадлежит вначале Соме, затем гандхарве, затем Агни, Огню17; гандхарва призван передать ее мужу, Агни18. Гандхарва недолго выступает в роли стража девы, лишь до того момента, как Агни завладевает своей невестой. Это пограничное состояние между целостностью, пребывавшей до проявления, и утратой ее в проявлении.

Рудра, Асура небес, Великий Йог, удерживающий свое семя, и гандхарва Кришану, оба целятся как следует, хотя не совсем вовремя. Не суждено было им осуществить свое намерение целиком. Сома был все же выкраден и перенесен соколом из горних высей на землю, место жертвоприношения, куда упало также семя Отца небес. Оба стрелка, злополучные стражи целостности сверхчеловеческого бессмертного состояния, защищали уже утраченную основу всеохватывающего тотального единства. Впредь преображенная метафизическая реальность становится фоном и основанием космогонии, которая занимает и оживляет сцену, соприкасающуюся с трансценденцией, но находящуюся по эту сторону.

О Кришану, небесном стрелке и страже Сомы, эликсира бессмертия, больше ничего не говорится. Его стрела стала

* Status nascendi (лат.) — момент рождения, появления. — Прим.

пер.

змеей, ее неистовость — второй змеей, а ее сверкание — третьей 19. Подобно молнии или падающим звездам, эти змеи промелькнули и исчезли с небесной тверди. После неудачи Кришану они уже не зажигались вновь. Пылающие же стрелы Рудры пронизывают мифический космос. Вновь и вновь их пламя поглощает мир, и жизнь, обновляясь, рождается в следующем эоне. Агни, свирепый охотник, и есть Рудра, Неистовый Бог, приготовивший семя для Отца и зажегший в нем страсть. Стрела, торчавшая из раны Отца, Господа Порождения, причиняла ему невыносимые муки. Куску его раненой плоти суждено было тревожить умы многих поколений жрецов и сказителей, от Брахман до пуран. Он требовал искупления — в мифах и обрядах. Это долг, который творение должно было выплатить путем жертвоприношений. Изначальное нападение на Праджа-пати, нарушившего предсуществовавшую полноту, было в творении связующим звеном между разорванной, но парадоксальным образом неповрежденной целостностью, огнем творения и агонией Праджапати, бешеного быка, первичной жертвы. Если бы Агни-Рудре, мстителю за пролитое семя творения, и Кришану, стражу эликсира бессмертия20, удалось выбрать момент своего вмешательства более точно, творения бы не произошло, или, если бы все же произошло, человечество было бы лишено эликсира бессмертия. Но оба стража Непроявленного были настигнуты Временем, долей мгновения, излившегося из Вечности при ее разрыве, когда сокол украл растение Сомы, а Агни-Рудра, творящий Огонь, приготовил семя для Отца. Застигнутый временем врасплох, Рудра направил в Отца горящую стрелу своего гнева.

Кришану, гандхарва, намеревался предотвратить нисхождение Сомы из Целостности к богам и людям. Другой стрелок, Рудра, Неистовый Бог, собирался воспрепятствовать пролитию семени из той же самой полноты в проявление. Обоим не дано было преуспеть, но в то время как стрелок Кришану оказался забыт (его вспоминают лишь как стража Сомы), стрелок Рудра возобновляет свое нападение на Творца из эона в