После операций с жильем бывшая актриса сталанищей. Но ни Короткову, ни Полину это не остановило. Галина, которой осталасьих с мужем квартира, требовала денег на ателье, а Яценко хотела сделать ремонтв бывшей коммуналке, приобрести новую мебель и роскошную одежду, без которой нечувствовала себя звездой.

И тогда Зоя решила расстаться с коллекцией«Марго». Коротковой она отдала «змею», Яценко «жабу». Варина рассказалашантажисткам о стоимости сумок, предупредила алчных девиц:

– Вещи антикварные. В России о них пока малокому известно, но на Западе аксессуары стоят огромных денег. И чем дальше, темони будут дороже. «Марго» – это вложение денег, имейте в виду.

Катю Лузгину со свекровью связывали самыенежные отношения. Невестка понимала, что ей в целях безопасности не следуетчасто встречаться с Зоей и уж тем более не надо приезжать на квартиру к Вариной– мало ли что втемяшится в голову той же Ольге Тимофеевне. Но по телефонуженщины разговаривали каждый день. Лузгина рассказывала о Грише и советоваласьс Зоей по любому поводу.

Вскоре Варина заболела и поняла, что жизньзаканчивается. Свою просторную квартиру она завещала… Серафиме Лузгиной, материКати. А невестке Зоя передала свою самую любимую сумку, раритетную «змею», извторой десятки серии «Марго», которую актрисе преподнес лично Джон Варвиано.Серафима продала апартаменты, выручка была вложена в дело зятя. Так началасьэра детского питания в жизни «Олега Ветрова»…

Эвелина Петровна снова замолчала.

– Собственно говоря, это все, – сказала оначерез минуту, – Зоя давно умерла, Леонид Аркадьевич тоже ушел на тот свет. Воткакая печальная история. Мы ведь хотели как лучше, взялись помочь дорогойЗоечке, а заварилась такая каша! Но Зоенька никогда не держала зла на ЛеонидаАркадьевича, она святая, часто повторяла: «Человек полагает, а Господьрасполагает. На все Божья воля! Это мой крест, не убивайся, Леня. Гришенькажив-здоров, счастлив, что еще надо? Ну чужое имя носит, эка ерунда. Жальтолько, я не могу открыто к сыну и Катюше ходить… Да может, оно и к лучшему,чем дальше – тем роднее». Зоенька в любой ситуации искала положительный момент,она была очень светлым, позитивным человеком и умела жертвенно любить.

– Неужели Короткова и Яценко успокоились? – снедоверием поинтересовалась я.

Эвелина Петровна развела руками.

– Они получили огромный профит! Очевидно, нанекоторое время им хватило. Может, потом бы и начали шантажировать Зоеньку, даона умерла.

– Интересно, пытались ли бойкие дамочкинаехать на Ветровых? – пробормотала я.

Эвелина Петровна пожала плечами.

– Не знаю, душенька. Мы с ними не общались.Леонид Аркадьевич не хотел напоминать о себе семейной паре, понимал, какойрезонанс может вызвать его интерес. В конце концов, если бы Олегу стало хуже…проявились признаки прошлых проблем… Катюша знала, к кому бежать. Но она необъявлялась, значит, жизнь Ветровых текла упорядоченно.

– А куда делся ребенок Полины? И кто у нееродился? – не успокаивалась я.

Глаза старушки расширились, между бровямизаблестели капельки пота.

– Простите, о ком идет речь?

– Полина Яценко во время нахождения в клиникебыла беременна, – напомнила я. – Как ей удалось, имея малыша, успешно сделатькарьеру?

– Вот вы о чем, – сказала хозяйка. – Да,действительно, Леонид Аркадьевич был противником абортов, считал операциюубийством и полагал, что проводить ее можно лишь по жизненным показаниям. УЯценко же имелись только материальные проблемы. И муж потратил немало сил,объясняя молодой женщине, что ей нельзя избавляться от ребенка. Полина долгосопротивлялась. Последним ее аргументом было то, что она наглоталась таблеток иможет родиться урод. Но Леонид Аркадьевич заверил подопечную, что ребенок будетздоровым. Мол, совершишь сейчас глупость, потом всю жизнь раскаиваться станешь.Да и поздно уже было производить вмешательство, срок большой.

– И Яценко послушалась?

Эвелина Петровна закивала.

– Леонид Аркадьевич умел убеждать, находилниточку, ведущую к душе. Супруг считал больных своими детьми, проявлял к нимотеческую заботу. Очень жаль, что Господь нам своих детей не дал. Может,поэтому Леонид Аркадьевич так близко к сердцу принял случай Полины. Она ушлабеременной, вполне здоровой и физически, и душевно, материально обеспеченной. Яслышала, что у нее родилась девочка. Но мы не встречаемся.

– У вас не было детей, так откуда внук? –запоздало изумилась я.

Эвелина Петровна улыбнулась.

– Ленечка уникальный мальчик, талант, мояединственная радость и опора. Мы с Леонидом Аркадьевичем воспитываем его спеленок. У мужа была сестра Евгения, непутевая особа, жила она в Питере. Женяимела дочь Веру, которая пошла в мать – очень любила погулять. Один раз мы сЛеонидом Аркадьевичем ложимся спать, вдруг звонок – на пороге Вера. Ясное дело,впустили ее. Вера забеременела неизвестно от кого, от матери сей факт скрыла, акогда правда выплыла наружу, Евгения дочь выгнала. И куда деваться глупышке? Приехалак нам. Леонид Аркадьевич все устроил, положил Веру в лучший роддом, а когда тародила мальчика, сообщил сестре радостную весть. Знаете, как отреагировалаЖеня?

– Полагаю, она не испытала радости.

– Абсолютно верно! Более того, заявила: «Пустьона в Питер не возвращается, я не намерена байстрюков кормить». А Вера изроддома сбежала, бросила мальчика. Мы с Леонидом Аркадьевичем его усыновили, ночестно объяснили пареньку: «Где твои мама-папа, никто не знает».

Леонид Аркадьевич считал, что от человеканельзя скрывать правду его происхождения, рано или поздно истина выплыветнаружу, и тогда неизвестно, какова будет реакция усыновленного. Кстати, Женяумерла, а Вера словно в воду канула, но мы лишь радовались такому поворотусобытий.

Старушка принялась на все лады расхваливатьподростка, я согласно кивала головой. Потом заметила, что Эвелина Петровнаустала, начала зевать. Мне пришлось откланяться и уйти.

Оставленная в тени большого дерева машинасейчас оказалась на солнце. Я распахнула дверцу и поняла, что не смогу сразусесть в салон. Кожаное сиденье раскалилось, а руль на ощупь напоминал толькочто сваренную сосиску. Пришлось завести мотор и ждать снаружи, пока кондиционерслегка понизит температуру.