– А у Григория Варина была аллергия на собак,и он терпеть не мог четвероногих, – сказала я. – Ну и что мы имеем в сухомостатке? Необразованный, читающий по складам Ветров, алкоголик со стажем, попавв клинику, неожиданно реабилитируется. Бросает пить, женится на Лузгиной и закороткое время превращается в успешного бизнесмена. К тому же Олег внезапностал аллергиком и… начал недолюбливать животных. Но ведь собачник – этосостояние души! Пусть из-за проблем со здоровьем человек вынужден отказаться отмысли держать в квартире пуделя или мопса, однако пнуть ногой крохотного йоркаон не может. Олег это сделал на глазах у сотрудницы телецентра! Право, странность,для меня совершенно необъяснимая. Вам, как психотерапевту, она не кажетсяинтересной? Есть лишь одно объяснение, которое ставит все на место. Пазлысойдутся, если мы поймем: Олег Ветров стал другим человеком в прямом смыслеслова. Что-то случилось в клинике в ночь на двенадцатое число, когда, судя подокументам, от приступа удушья умер Григорий Варин. А Полине Яценко и КатеЛузгиной наутро назначили ударные дозы успокаивающих – женщин что-то потряслодо глубины души! До такой степени, что Леониду Аркадьевичу, который, кстати,тогда дежурил, пришлось прибегнуть к столь нелюбимой им фармакологии.Понимаете?

– Нет, – прошептала Эвелина Петровна, комкаяпальцами плед, которым было прикрыто кресло, – нет.

Я набрала полную грудь воздуха и продолжила:

– Думаю, в ту ночь умер Олег Ветров. ГригорийВарин остался жив, но ему поменяли документы. Если это действительно так, товсе чудеса объяснимы. Грише, образованному юноше из богатой семьи, деньги набизнес дала мать. Лузгина вышла замуж не за своего постоянного обидчика, а засына Зои, вот почему теща была толерантна к зятю. Похоже, в палате случилосьчто-то и в самом деле ужасное, раз Зоя Варина пошла на подлог. Актрисапостаралась предусмотреть все! Каждый получил награду: Короткова приобрелаквартиру плюс, наверное, деньги, и ей подарили сумку «Марго». Лузгина получиламужа и тоже отдельную жилплощадь. Полина Яценко купила бывшую коммуналку. Я нерылась в бумагах по купле-продаже жилплощади, но думаю, там можно найти нечтоинтересное. Предполагаю, что Яценко заплатила за квартиру смешные копейки.Кстати, она была беременна. А куда подевался ребенок? Но это не главный вопросна повестке дня. Что произошло в палате? Леонид Аркадьевич знал правду инаверняка сообщил ее вам. По какой причине он помог Григорию Варинупревратиться в Олега Ветрова? Хотя обычно причина-то банальна – деньги.

Эвелина Петровна выпрямилась.

– Не смейте оскорблять светлую память ЛеонидаАркадьевича! Он никогда и копейки с больного не взял! Все случившееся –трагедия. В нее из-за ужасного стечения обстоятельств оказались втянутыпосторонние люди. Ветров… Да, конечно, получалось, что виноват ЛеонидАркадьевич. Он-то хотел как лучше… Хорошо, муж умер, ему не придется… И Полина…Катя… Они-то вообще здесь ни при чем, просто случайно оказались рядом.Наверное, надо все рассказать… В конечном итоге виноват Горбачев!

– Кто это такой? – изумилась я. – До сих пор вделе не было такой фамилии.

– Правда? – распахнула глаза Эвелина Петровна.– Михаил Горбачев, который великую страну разрушил до основания.

– Вот только не надо о политике! – быстросказала я. – В любом государстве бывали войны и революции. А если говорить обистории, то думаю, корень всех зол в императоре, который не захотел проститьпокушавшегося на него Александра Ульянова, из-за чего его брат Владимирпоклялся идти иным путем и устроил в тысяча девятьсот семнадцатом годугосударственный переворот, вследствие чего возник СССР, похороненный МихаиломГорбачевым. Нельзя переложить ответственность за все, что происходило с Россиейв ХХ веке, на одного-единственного человека. А в преступлении можно! Я думаю,Олега Ветрова убили. Вопрос: кто и за что?

Эвелина Петровна сложила руки на груди:

– Я попытаюсь объяснить. Но, прошу понять –это трагедия! Основного действующего лица, Зои Вариной, давно нет в живых.Леонид Аркадьевич обожал ее. Я тоже. Вы видели фильмы Вариной?

– Наверное, да, но забыла их, – призналась я.

– Бог мой, как такое возможно – выбросить изголовы подлинное искусство? – поразилась Эвелина Петровна. – Зоя была… э… неподберу сравнения… Ангел небесный! Жизнь ее – каторга, на экране же передзрителем представала беззаботная, счастливая, искрометная женщина. Актрисаполностью перевоплощалась. Гриша, он… Леонид Аркадьевич еле с ним справился. Ятогда впервые услышала от мужа фразу: «Монстр по отцовской линии». Ну такоегоре и…

– Пожалуйста, если можно, по порядку! –взмолилась я.

Как правильно отметила Эвелина Петровна, всоветские годы в России ничего о психотерапии знать не хотели. Но все же вспециализированных клиниках работали врачи, которые понимали, что психиатрия спсихологией разные науки, и пытались лечить больных словом. Себя такие докторане рекламировали, но пациенты все равно находили их, «сарафанное радио»работало лучше любой рекламы.

В начале девяностых годов прошлого века вмосковских больницах сложилось ужасное положение. Не хватало лекарств,постельного белья, инструментария. Если человеку предстояло, не дай бог, идтина операцию, он должен был сам позаботиться об ампулах, шприцах, наркозе, бинтах,вате, прихватить с собой простыни – наволочки – полотенца. Положениеусугублялось и стихийно возникшей коммерческой медициной. Часть высококлассныхспециалистов сбежала из государственных клиник и решила заняться индивидуальнойдеятельностью. Словно грибы после летнего дождя, в столице начали вырастатькооперативные клиники, где за услуги платили немотивированно большие деньги.Спустя несколько лет все устаканится, возникнет баланс между платной ибесплатной помощью, начнется эра страховой медицины, но сейчас речь идет оначале девяностых.

Леонид Аркадьевич и Эвелина Петровна быливрачами старой формации, они как работали в клинике, так в ней и остались. Уних не было детей, копить деньги было не для кого, супруги считали себя вполнеобеспеченными людьми: имели квартиру, много книг. А что еще надо человеку?Машину? Так на ней ездить некуда, на работу Буравковы ходили пешком. Дачу?Никакой тяги к земле муж с женой не испытывали, к тому же больница стоит впарке, который вполне заменяет лес. Леонид Аркадьевич не мог и не хотелпокидать пациентов, поэтому он никогда не брал отпуск. Единственное, чтоудручало специалистов, это полнейший развал здравоохранения и возросшее числопсихически нестабильных людей. Многие не выдерживали реалий дикого российскогокапитализма и получали нервный срыв.

За несколько недель до дня, который дал стартвсем событиям, в мужском отделении обвалился потолок. Главврач вызвал к себеЛеонида Аркадьевича и сказал: