- Мы же справились?

От волнения я даже на локтях приподнялась и со стоном обратно упала. Болело все. Особенно почему-то голова.

- Лежи- лежи! – испуганно вскричал батюшка. – Даже не вздумай вставать! Контузило тебя. Не сильно, да доктор уж больно ругался.

И я начала послушно лежать. Батюшка сидел рядом и тяжело вздыхал.

- Шел бы ты отдохнул, - попыталась выгнать я его, да уперся он и ни в какую с места не двигался. Пришлось молча за него волноваться, пока доктор не пришел.

- Очнулась, Потапова, - поприветствовал меня Дмитрий Павлович. –Поздравляю, у тебя очень крепкая голова. Ты бы могла ей стенки проламывать, но я, как врач, решительно не рекомендую.

- Когда мне можно будет вставать? – уточнила я, потому что лежать было скучно. Хотелось домой.

- А есть такое желание? – удивился доктор. – Тошнит? Голова болит? Кружится?

- Не тошнит, - отозвалась я. – Голова болит. Немного кружится. И есть очень хочется.

- Пить можно, - разрешил доктор. – А вот есть пока нельзя. Мы тебя там подлатали, руку тоже зашили. Порезы были. Повезло тебе. Ничего не сломано.

- Скажите, - помявшись, я поймала его взгляд и решилась спросить. – А господин советник… нашли… тело?

- Он жив, - отозвался доктор. – Пока жив и я приложу все усилия, чтобы так и осталось. Положили мы его в отдельной палате, опутали стазисом и Павлушка там колдует что-то. Я все, что мог, сделал. А теперь ждем. Надеемся. Молимся. Можешь тоже помолиться. Только поклоны бить обожди. Тебе пока полежать надобно.

- Долго? – спросила я.

Вопреки пессимистичным прогнозам, мое сердце наполнилось уверенностью, что все непременно будет хорошо. Если уж даже Михаил живой, то мы точно победили. Не может он сейчас взять и помереть, когда над ним лучшие специалисты работают.

- Он же теперь герой?

- Если очнется.

- А Государь?

Доктор вздохнул, и я напряглась. Неужто не уберегли его?!

- Государь сильно гневается. Недоволен он тем, как была оборона организована. Грозился всех казнить, но после вроде бы успокоился. Так что не жди почестей и медалей. Главное, что голову уберегла.

- Но мы же победили? – шепотом спросила я.

- Дворец отстояли и Государя уберегли, - покачал головой доктор. – Однако же не всех заговорщиков удалось поймать. При штурме погиб канцлер. Шальной пулей попало. На кого уже только не думали кто попал. Даже на тебя, но много свидетелей, что ты в это время в другом месте рубилась. Но Государь все равно не доволен. Очень уж он хотел показательно казнить хоть кого-то. А так одни мелкие сошки остались. Даже казнить некого.

- Так, это же хорошо! – вскричала я. – Это же победа!

- Вот так и продолжайте думать, - посоветовал мне Дмитрий Павлович.

Батюшку удалось уговорить пойти отдохнуть, только когда меня пришла навестить Анна Петровна. Вот уж кого я не ожидала увидеть.

- Лежи, лежи! – замахала она на меня руками, когда я попыталась встать, чтобы поприветствовать ее должным образом. Ну и еще лежать мне уже давно надоело.

- Как вы? – неловко спросила я.

- Ой, да мне-то что сделается, - отмахнулась старушка. – Вот за внука переживаю. Мало того, что не известно выкарабкается ли, так еще и Государь страшно зол на него. Как бы не сослал куда…

- Строго говоря, наша вина в этом тоже есть, - повинилась я. – Мы должны обеспечивать безопасность Государя и не смогли качественно выполнить свой долг.

- Ой, - отмахнулась она рукой. И я поняла без слов все, что осталось невысказанным вслух: и про то, что Государь сам прикормил заговорщиков, и что не слушал он докладов министров и все остальное. Мы обе помолчали. – Ты-то тут как? Я так рада, что заговорщики до штурма башни не дошли.

- А они не дошли?

- Неа, - улыбнулась Анна Петровна, двигая стул и присаживаясь рядом со мной. За руку она меня, правда, брать не стала, но одеялко поправила. – Парочка каких-то мародеров только и добралась. Так наши их прямо со стен башни и сняли. А все военные действия велись в центральной части дворца, где ты была. Ох, и досталось же тебе. Говорят, всю спину посекли тебе супостаты. Кто-то из слуг помогал тебя раздевать в госпитале еще и заметили.

Я только вздохнула.

- Евдокия пыталась что-то кричать, что это не враги тебя так, но нашлись и свидетели, что видели, как ты кровь за Государя проливала. А девица эта твердила, что секли тебя за провинность какую-то, как холопку.

- И не поверил никто? – удивилась я. – Мне показалось, что Государь мог бы и поверить.

- Василий и впрямь слишком много времени с этой девицей провел. Однако же столько свидетелей было. Да и мундир твой иссеченный все видели. И доктор потом подтвердил, что следы на спине не хлыстом для холопов нанесены, а саблей благородной. В общем, горжусь я тобой, деточка. Давно у меня не было таких учеников способных.

Я левой рукой утерла скупую слезу, а вот старушка плакала не скрываясь. Достала платочек вышитый, да промокала уголки глаз.

- Кстати, - отвлеклась она, - соревнование твое перенесли на неделю. Ибо время, проведенное в госпитале, не будет учитываться. Так что я тут тебе принесла вышивальные принадлежности. Пока лежишь, все равно заняться нечем, вот и тренируйся, разрабатывай руку-то.

Старушка подвинула мне корзинку, и я заскрипела зубами. Вот уж не было печали. Но нашла в себе силы поблагодарить.

Потом Анну Петровну сменила Агафья, которая принесла мне бульон, который разрешил доктор. И признаюсь честно, это был лучший ужин в моей жизни. Такого вкусного бульона я тысячу лет не пила. Как ни пыталась растянуть удовольствие, пила маленькими глоточками, а все равно быстро закончился он. Я даже кружку потрясла, вытрясаю последние капли, отчего девица только посмеялась и пообещала еще принести. Но позже.

Приходил Захар, тоже морально меня поддерживал. Рассказал, что уложили они батюшку на пару с Лушкой, так что Лушка покамест при батюшке сидит как пришитая и потому не приходит навестить меня. А батюшка, утомленный дорогой да переживаниями, уснуть изволил.

Приходили и Луиза с Ольгой. Принесли мне свежих цветов и пообещали молиться. Разговор между нами не клеился.

А потом пришел доктор и