class="p1">Спрашивать, кто первый, я не собиралась: и без того было понятно, что это Юрий, самоназначивший себя моим женихом.

– Я же сказала: избавились. Так какая теперь разница? Не стоит тебе в наши клановые дрязги лезть, целее будешь. Так вот. Возвращаясь к Волкову. Он потребовал встречу в зверином облике.

– Так-таки потребовал? – уточнила я, размышляя, чем это мне грозит.

– Так-таки потребовал, – подтвердила княгиня. – Здесь он в своем праве. Если девица-оборотень выбор не сделала, то при условии, что она достаточно взрослая, сделает. Отказать я не могла. Но…

Она сделала выразительную паузу, намекая, что как-то меня обезопасила. Или хотя бы попыталась.

– Но что?

– Но на этой встрече оборотень может быть не один. От нас будет Юрий. – Видно, я скривилась, поскольку княгиня довольно жестко продолжила: – Если сможешь что-то противопоставить Волкову, выбери лучше Юрия. В конце концов, помолвку с ним можно будет разорвать, а помолвку с Волковым нет.

– Юрий внизу, – вдруг вспомнила я.

– После требования Волкова я не могу объявить о помолвке без испытания, – мрачно сказала княгиня, не подозревая, что я все равно на такую глупость не согласилась бы. – Это будет оскорблением, которое можно компенсировать похищением. Не в интересах нашего клана.

– Я могу отказаться встречаться с Волковым в таком виде, – оживилась я. – В конце концов, с вашей стороны неприлично подсовывать мне двух голых мужчин в надежде, что я выберу правильного.

– Не можешь, – отрезала она. – Мужчина в звериной шкуре голым не считается по определению.

– Эту шкуру снять – вопрос пары мгновений. А без нее он голый. Смотреть на голых мужчин неприлично. Да я вообще буду сидеть с зажмуренными глазами, если не получится отказаться.

– Вряд ли это у тебя получится, – хмыкнула княгиня. – Нет, отказаться ты не можешь, если не хочешь стать женой Волкова завтра-послезавтра. Отказом только приблизишь нежеланную развязку. А вот если сможешь ему что-то противопоставить… – Она с сомнением на меня посмотрела. – Да, я помню, что Юрий тебе по сердцу не пришелся и ты его выбросила из окна. Но ты его уже видела, значит, легче будет склониться к нему.

– Могу я никого не выбирать? – уточнила я.

– Разумеется. – Княгиня усмехнулась. – Так в себе уверена? Ты – юный, плохо управляющий звериной частью оборотень, а они – матерые хищники, знающие, на чем сыграть и куда надавить.

Я фыркнула, невольно вспомнив, как один из матерых хищников по команде отползал по-пластунски. Думаю, если меня припрут к стенке, то и Волков по команде научится лежать. Захотел невесту с артефактом? Не получит ни того, ни другого. Я почувствовала, как меня наполняет злой азарт.

– И когда мы встречаемся?

– Завтра утром, – огорошила меня Рысьина. – С первыми лучами солнца. У нас в поместье. – Я дернулась, она усмехнулась углом рта и добавила: – Даю свое княжеское слово, что ты туда всегда можешь войти и оттуда выйти по собственному желанию.

С ее руки взвилась красная искорка и впиталась в потолок. Вверху что-то громыхнуло, принимая клятву. Как я ни крутила ее слова, подвоха не видела. Казалось только немного странным нежелание отделаться от меня, передав Волкову и решив тем самым проблему с клановым долгом. Наверное, это рушило какие-то княгинины планы, в которых была отведена значительная роль мне. Или, скорее, артефакту, ключом к которому я являлась.

– Тогда мне надо выспаться перед столь знаменательным событием, – намекнула я.

– И плотно позавтракать, – добавила княгиня. – Но перед тем, как ты ляжешь спать, и непременно в человеческом облике, поговори все-таки с Юрием. Вдруг это поможет тебе сделать правильный выбор завтра.

В гостиную я спустилась, но не потому, что признала доводы княгини вескими, а потому, что поняла, что больше хочу есть, чем спать. Сон в облике рыси был короток, но оставил после себя ощущение бодрости и желания жить.

В гостиной Юрий торжественно вручил мне увесистый сверток в красочной упаковочной бумаге с розочками. Вскрыв его, я невольно рассмеялась, поскольку обнаружила обещанный коврик из волчьей шкуры. Коврик серебристо-серого меха был не слишком велик, но увесист и приятно оттягивал руки.

– Лизонька, непременно постелите его при кровати, – мстительно сузив глаза, заявил Юрий. – Мне будет приятно думать, что ваши ножки не замерзнут, когда опустятся на пол.

А еще ему наверняка приятно будет думать, что я топчусь почти по сопернику, и испытывать моральное удовлетворение от этого.

– Спасибо, Юрий Александрович, вы такой заботливый, – проворковала я, заслужив одобрительный взгляд княгини.

– Чего не сделаешь для столь прекрасной девушки, как вы, Лизонька, на благосклонность которой я рассчитываю завтра.

Он галантно склонился к моей руке, а я подумала, что если что и может сейчас рассчитывать на мою благосклонность, то только один из тех восхитительных пирогов, которые пекла кухарка Владимира Викентьевича. Настроение, несмотря на то что меня, казалось бы, загоняли в безвыходную ситуацию, все равно неудержимо стремилось вверх. Возможно, причиной этого была оговорка княгини о том, что кто-то просил моей руки до Волкова. И кажется, я догадываюсь, кого это так срочно пришлось убирать из Ильинска.

Глава 33

Рысьина почему-то захотела, чтобы я поехала с ней и Юрием и досыпала уже почти на месте действия, но я отказалась, заметив, что в чужом месте всегда плохо сплю и не высыпаюсь. Рысьинские дома для меня однозначно являлись чужими, а вот дом Владимира Викентьевича пусть и не был родным, но я к нему уже как-то привыкла, хотя иногда словно тоска находила по тому, чего я не помнила, но что когда-то было моим. И это я не про квартиру Седых.

Сейчас я жила жизнью Лизы, но ведь у меня была совсем другая жизнь, а в ней некий договор, по которому моя душа отправилась сюда. Что я должна сделать или уже сделала? У меня не имелось ни малейших догадок, память была словно мозаика, в которой не хватало огромных фрагментов, поэтому даже предположить было нечего. Но в любом случае, по словам Велеса, выходило: вернется ко мне память или нет, но я навсегда останусь в этом мире и в этом теле. А значит, нужно планировать свою дальнейшую жизнь исходя из этого. И Рысьины в мои планы не входили.

Сами они так не считали. Княгиня отпускала туманные замечания, из которых следовало, что у нее на меня серьезные виды, и отнюдь не как на процент по задолженности Волковым. Юрий щедро отпускал комплименты и описывал свой маленький холостяцкий домик, прямо говоря, что единственное, чего тому не хватает, – прекрасной хозяйки в моем лице. Все это было настолько раздражающе, что я