— Нужно закончить начатое, — его голос был таким же сиплым, как у меня, и каким-то ломким. — Как твой покров?

Сосредоточившись, попробовала вызвать драконий… по телу пробежала серая тень и, в нескольких местах сформировав призрачные чешуйки, начала таять. Тогда я вместо призыва этого непривычного для меня образа воззвала к огненному покрову феникса, и на этот раз покрылась полупрозрачными перьями. Они подрагивали на ветру, как настоящие, я могла их пощупать, но этот покров не обладал прежней плотностью.

Как Лисар и предполагал по своему опыту, после смерти бога покров теряет в силе, но возможность полёта и некоторую защиту оставляет.

Ничего не говоря, повернулась к нему спиной и выпустила крылья в стороны. Сердце стучало тревожно-торопливо, я чувствовала себя странно из-за слабости, лёгкого отравления антиманой, всей этой ситуации.

От прикосновения я вздрогнула — Лисар был очень холодным. Прильнул к моей спине. Его дыхание скользнуло по основанию шеи, а руки тяжестью легли на плечи.

— Осталось ещё немного, — прошептал он и уткнулся носом мне за ухо.

Это было немного щекотно. Я поднялась, вытягивая за собой Лисара, тряхнула полупрозрачными крыльями.

Взлёт дался тяжело, я буквально выцарапывала себе дорогу в небо, полупрозрачными крыльями приходилось махать вдвое чаще прежнего, или, возможно, проблема была в весе Лисара.

Или в том, что находилось внутри него.

Антимана…

На этот раз целью был не остров, когда-то занятый последним божественным храмом, теперь мы двигались к побережью.

Приближались сумерки, море волновалось, вздрагивало, подбрасывало пенные брызги. Мир вновь менялся — не чистый и не грязный, он застыл в каком-то странном равновесии. Мы не знали, что станет, если все боги умрут. Это самая рискованная военная кампания в моей жизни, самая безумная, и с самым малочисленным войском — всего из двух жрецов против всех.

Я долетела до резко обрывавшегося в море берега. Волны тревожно плескались у основания у его почти вертикально срезанного края, а по верху трепетал вереск, весь пятнисто-белый от россыпей цветочков. Пролетев чуть дальше от обрыва, я приземлилась у каменного клыка, устремившего шероховатое остриё в небо. И хотя почти всё внимание тратила на полёт, не могла не заметить, что дыхание Лисара постепенно замедлялось.

Он неуверенно ступил на ковёр из цветущего вереска. Сжал моё плечо:

— Ещё немного.

Тут, прямо у основания каменного клыка, в промасленную кожу были завёрнуты лопаты — Лисар всё готовил заранее.

Дальнейшее напоминало копание могил после тяжёлого сражения. Такие знакомые ощущения. Всё иначе и в то же время всё точно так же, как было долгие-долгие годы моей жизни. Та же одуряющая усталость вперемешку с радостью: выкарабкалась, спаслась, снова пронесло. Горько-сладкая победа. Баланс на грани счастья и безумия. Свет в непроглядной тьме.

Лисар копал всё медленнее, а я, наоборот, быстрее. Он, кажется, никогда не копал могил, а я — слишком часто. Проклятье, если наши жизни смешать и поделить пополам, мы бы получились вполне нормальными людьми, а не то что мы есть сейчас.

Хотя есть ли нормальные люди в принципе? Или боги? Кто в этом безумном мире нормален вообще? У каждого свой скелет на заднем огороде.

Клац! Клац! — моя лопата ударилась в металлическую поверхность.

— Отойди, — велела я пошатнувшемуся Лисару.

Я боялась посмотреть в его бледное лицо, боялась снова осознать его непривычную потрёпанность. Даже не глядя, спиной к нему я чувствовала, как тяжело ему выбираться из ямы. Он соскальзывал, но всё равно боролся, а я, плюнув на ломоту в мышцах, всё быстрее и быстрее копала.

Подпитав мышцы сохранённой внутри маной, рывком выдернула железный сундук и перекинула его через край ямы.

Лисар сидел на цветущем вереске и смотрел на меня. В сумраке его лицо казалось каким-то слишком белым и одухотворённым, а глаза — просто тёмные провалы.

Выбравшись из ямы, попинала сундук, стряхивая с него остатки земли, и сдвинула засовы.

Петли скрипнули.

Блеклое вечернее солнце озарило маленькие сферы с запасами маны и божественной энергии. Между сферами лежали миниатюрные, с фалангу пальцев, фигурки богов.

Возможно, это было их последнее напоминание о себе, последняя страховка на случай поражения. А может, и нет, но чем меньше таких страховок, тем выше вероятность спокойно прожить свою жизнь и затеряться в веках прежде, чем кто-нибудь из богов возродится…

— Вытащи сферы с маной, — попросил Лисар и придвинулся ближе, положил пальцы на край сундука.

Я вытащила эти драгоценные, полные силы сферы. Сложила их кучкой. Они блестели, словно обычные стекляшки. И ощущались как стекляшки, пока не присмотришься.

С рук Лисара потекла чернота. На меня повеяло ядом антиманы, дыхание сбилось. Я отодвинулась. Смотрела, как фигурки богов вспыхивали в тёмной жиже и медленно таяли, уничтожая её вместе с собой…

Минута… две… десять…

Полчаса, и всё было кончено. Лисар достал из-за пояса компас чужаков. Некогда чёрная поверхность теперь посерела, и от прикосновений осыпалась пеплом, который таял на ветру. Но стрелка ещё работала. И она указывала на Лисара. Очень твёрдо.

Положив компас на землю, Лисар сдвинулся в сторону — стрелка без малейших колебаний повернулась за ним. Она не подавала ни малейших признаков колебаний в любую другую сторону.

Прикрыв глаза, Лисар глубоко вздохнул, взял одну из сфер и уронил её на компас. Тихий щелчок соприкосновения, и сфера стала растекаться по пепельной поверхности, воспламеняя её. Компас сгорел очень быстро.

— Теперь я единственный источник антиманы в мире, — Лисар провёл дрожащими пальцами по лбу. — Всё. Теперь можно жить спокойно.

Он откинулся на ковёр из вереска. Россыпи белых цветочков вокруг него увядали, словно их окутывала серая дымка.

Антимана…

Где-то в глубине души я понимала: с ней всё не будет просто, чужаки должны были оставить какой-то способ управлять Лисаром и наказать за предательство.

Понимала, но не хотела верить.

Медленно, неохотно я перебралась ближе к Лисару. Темнело. Он смотрел на меня с печальной понимающей улыбкой:

— Тебе грустно?

Кивнула.

— На самом деле мне не обязательно умирать, — Лисар посмотрел на небо.

В облаках появились первые проблески тёплых оттенков, но само оно меркло и выцветало.

Лисар… я ему не верила.

— Мои каналы маны сейчас полностью забиты антиманой, — Лисар смотрел только на небо. — И их можно очистить не только с помощью чужаков. Человек, умеющий строить каналы маны, вполне способен постепенно заменить антиману маной. Я сам это сделать больше не могу: как только начну взаимодействовать с чистой маной, она сожжёт всё внутри,