не во всех квитанциях. При ремонте на дому они обманывали только каждого второго клиента. Приписки в мастерской были, правда, выше: в четырех случаях из пяти.

Понятно, что такие делишки могли обделываться лишь при отсутствии всякого контроля. Выданные со склада детали не маркировались, поэтому легко могли быть заменены приобретенными по случаю на стороне. Кстати, начальник ателье почему то списал годных деталей на десять тысяч рублей…

Увы, создается впечатление, что искатель «хек-трика» известный нам дядя Кеша почтил своим посещением не только Ярохомск, но и телевизионное ателье в соседнем городке Клинске. Тут тоже старались содрать с каждого телевизора три шкуры: при гарантийном ремонте с талонами — раз, при обычном ремонте без талонов — два и при предтоварном ремонте — три. К примеру, в здешнем универмаге мастера, устраняя дефекты у телевизоров, возникшие при транспортировке, совершили триста приписок!

Весьма странную позицию занимал начальник областного управления по ремонту радиотелевизионной аппаратуры В. П. Байкович. С заводов ему пишут, что в ателье плутуют с талонами. А он отвечает, что все правильно, обмана нет. Более того, по мнению Байковича, талоны выстригаются для удобства… населения. Дескать, в каждой семье есть неразумные дети, совсем старенькие бабушки. Засунут куда-нибудь технический паспорт, и потом не найдешь…

В радиотелевизионных ателье наведен теперь должный порядок, виновные понесли наказания. Конечно, еще нельзя гарантировать, что любители «тройного успеха» вроде дяди Кеши больше не вынырнут на каком-нибудь другом производстве. Но в том, что они будут разоблачены и наказаны, мы можем дать самые полные и твердые гарантии.

1972 г.

ЕСТЬ ПОВОД…

Петр Павлович Чижиков двадцать лет не бывал в столице, а на двадцать первом, выйдя на пенсию, решил навестить племянницу Лизу. И вот в Первый Павловский переулок, где проживает со своим семейством Елизавета Сидоровна, пришла депеша из Ростовской области: «Буду двадцать второго тчк дядя Петя».

Из Ростова можно ехать разными поездами, поэтому московские родственники решили ждать дядюшку дома, за столом. К завтраку Петр Павлович, однако, не появился. Обед разогревали до шести часов, а ужинали после полуночи. Утром Николай Николаевич, муж племянницы Лизы, звонит на вокзал и с тревогой спрашивает, не было ли железнодорожных катастроф на южном направлении за истекшие сутки.

— Нет, не было.

— И расписание не изменилось?

— Не изменилось.

Николай Николаевич наводит справки в «Скорой помощи», а племянница Лиза звонит тетушке по междугородному телефону и узнает, что Петр Павлович из Ростова убыл.

— Но может быть, он сделал остановку у шурина в Туле? — предполагает тетушка Пелагея.

Родственники несколько успокаиваются и теперь ждут дядюшку из Тулы. Действительно, на шестой день в квартиру стучится пожилой мужчина с чемоданом.

— Где же вы пропадали? — восклицает племянница Лиза. — Как вы изменились с тех времен! Да проходите в дом, дядя Петя!

— А я вовсе не дядя Петя, — отвечает гость. — Зовите меня лучше дядей Витей. А ваш дядюшка вам низко кланялся и просил меня забросить к вам его вещички.

— Да что с ним такое? Жив ли он? Здоров?

— И жив и здоров, — успокаивает дядя Витя. — Обещал быть в среду. Сам все и доложит. Ну, пока!

— Чудеса, да и только! — восклицает племянница Лиза.

Никаких чудес с дядей Петей бы не приключилось, если бы на перроне московского вокзала он не повстречал уже знакомого нам дядю Витю. И надо же такому случиться; живут в Ростове на одной улице, ехали в одном поезде, а свиделись вот где!

— Ну, пошли, дорогой соседушка, — загремел дядя Витя. — Чем не повод распить бутылочку? А иначе нельзя. Надо сказать «здравствуй» столице и всем ее жителям!

Они зашли в подворотню и употребили бутылку алкоголя в самогонном варианте, которую дядя Витя предусмотрительно захватил с собой. Ответной бутылки дядя Петя при себе не имел, поэтому тут же метнулся в магазин, чтобы исправить оплошность. А далее дружки, как говорится, поехали со всеми остановками по шашлычным и чебуречным. В конце концов дядя Петя бросил якорь в медвытрезвителе, а затем десять дней кряду подметал асфальтовое покрытие в районе Выставки достижений народного хозяйства.

В среду действительно дядя Петя заявляется к племяннице Лизе:

— Извините, дорогие, закрутился. Дела! Прямо с вокзала пригласили на выставку. А там без меня ни шагу: то, дядя Петя, принеси, это исправь…

На дядю Петю жалко смотреть. Пиджак вывален в краске. Рубаха разорвана пополам. На брюках зияет ужасная дыра.

— Но я вам гостинца привез! От тетушки Пелагеи!

Петр Павлович лезет в свой чемодан, но никакого гостинца не обнаруживает. К удивлению всех присутствующих, он обнаруживает восемь единиц порожней винно-водочной стеклотары.

В этот же самый день неофициальный визит П. П. Чижикова в столицу, собственно, и был завершен. Дядя Петя сдал порожнюю посуду, опохмелился, занял у племянницы Лизы два червонца на обратную дорогу — и был таков.

Поведение гражданина Чижикова крайне предосудительно, но все же здесь уместно подчеркнуть, что он ездил в столицу на свои средства и все полученные им в связи с этим убытки принял на свой счет. Однако в Москву через вытрезвитель попадает и всякий командированный народ. Людям платят суточные и квартирные, покрывают почтово-телеграфные и иные расходы будто специально для того, чтобы они первым делом купили бутылку и сказали «здравствуй» Москве и всем ее жителям.

Инженер Лябудов Аркадий Васильевич был направлен в союзное министерство, чтобы окончательно утрясти смету строительства культурно-бытового комплекса и утвердить план. Но сразу же по приезде в столицу в голове у инженера возникает внеплановая идея выпить.

А как же, есть повод: прибыл в Москву!

Инженер мчится в обыкновенное общепитовское кафе, где при минимальном закусочном материале подается максимум горячительных напитков. Но Лябудова этот убогий ассортимент вполне устраивает. Словом, в свой первый московский вечер гость столицы выпил больше, чем мог, но меньше, чем хотел. Распивал «на троих» в подъезде «гастронома», у какой-то знакомой случайного собутыльника танцевал летку-енку, ездил на такси до полуночи, а к утру оказался в вытрезвителе по соседству с дядей Петей.

Нет, мы вовсе не хотим сказать, будто прекрасный пейзаж нашей столицы омрачают своим пьяным видом лишь приезжие граждане. В медвытрезвителе, который осуществлял отеческую заботу над туристом Чижиковым и командированным Лябудовым, на двух приезжих приходился добрый десяток москвичей. И у всех, разумеется, был повод, чтобы напиться.

Слесарь Симонов выиграл рубль по лотерейному билету — собрал друзей, пропил десятку.

Лекальщик Зубрилавин провожал в отпуск мастера, причем пьянка началась непосредственно в цехе.

Сантехник Вырезов купил в магазине эластичные носки. Обмывал.

Бухгалтер Игнатьев «гулял» по случаю благополучного завершения какой-то очень свирепой ревизии.

Особняком держатся два молодых специалиста