на груди два ряда пуговиц, там, где они кончались, платье расходилось вниз юбочкой. Сама Соня была плотная, ладная, с круглым умным личиком. И такая рассудительная. Иногда Алевтине Сергеевне казалось, что дочь взрослее нее. В одной руке Соня все еще зажимала красные листья клена, которые они собрали в сквере у театра. От листьев тянуло лесом. Фобия теперь редко проявляла себя, и не вспомнить, когда был последний случай. Наверное, с возрастом все теряет остроту, даже страхи. А может, дело в содержимом коробки, которую передала мать. Вырезки Алевтина Сергеевна недавно сожгла, чтобы Соня не увидела.

Когда начался спектакль, Соня попросила мать убрать кленовые листья: завтра в школе праздник осени, и Соня возьмет их с собой. Со всех сторон зашикали. Девочка повернулась к сцене, а Алевтина Сергеевна, Аля, сложила листья в сумочку, вытащила часы, те самые, ростовские, защелкнула их на руке, прислонилась щекой к выступающей стене балкона.

Она не знала на самом деле, про что спектакль, и не хотела знать. Смотрела только на одного актера. Он был теперь любимчик публики, у него была армия фанаток. В спектаклях Духов играл один-два раза в год, все остальное время снимался в кино. Его приглашали теперь разные режиссеры. Говорили, что он стал вредный и жесткий. Требовал, чтобы на съемках был отдельный номер с горячей водой, хорошая еда. Ему приписывали связи с актрисами, имена которых на слуху, и назначали отцом детей некоторых из них. Несколько его ролей были особо любимы зрителями.

Аля разглядывает Духова, замечает возрастные изменения. Мальчишеские повадки давно покинули его тело, но он все такой же худой, порывистый. Бороду вот отрастил. Вдруг Макар поворачивает голову и, продолжая реплику, бессознательно вглядывается туда, где она сидит. Такой момент случается в каждый Алин приход. И всякий раз она радуется этому чуду. Ничего не кончилось. И не кончится никогда. И не может кончиться, потому что у них с Духовым нет ни прошлого, ни будущего, то, что между ними, – всегда в настоящем.

Она удерживает невидящий взгляд Духова, улыбается (слезы придут ночью или завтра), потом опускает голову, и актер тотчас выходит из короткого транса. Поднимает стул и что-то говорит в зал. Публика хлопает реплике. Соня по-детски завороженно, открыв рот, смотрит на сцену и тоже хлопает вместе со всеми. Спектакль продолжается.

Примечания

В книге цитируются стихотворения Афанасия Фета «Ласточки пропали…» на стр. 34, Мацуо Басё «Оплакиваю кончину поэта Мацукура Ранрана» в переводе В. Марковой (М.: Толк, 1993) на стр. 166, Редьярда Киплинга «Жертвоприношение Эр-Хеба» в переводе Е. Фельдмана (Бремя белого человека. СПб.: Азбука-классика, 2015) на стр. 168 и Александра Кушнера «Уехав, ты выбрал пространство» на стр. 219, а также текст песни «Стильный оранжевый галстук» (автор слов Валерий Сюткин) группы «Браво» на стр. 333.