Таким образом, с тех пор Тони ненавидел Бадди, и вот вдруг появился я, который, по всей видимости, старался быть похожим на Бадди. И это означало, если продолжить логическую цепочку, что Тони не мог быть до конца уверенным в моей честности. Мне это представлялось попыткой постричь меня под одну гребенку с Бадди Ричем, но я начинал понимать, что тот новый музыкальный мир, в который я попал, имеет свои специфические правила. Среди гигантов и легенд музыки неприязнь и старые обиды живут очень долго. В джазе, как и в любви, все средства хороши. В мире рок-н-ролла все было совершенно иначе.

Итак, мы все уменьшали и уменьшали звук, вечер за вечером, на каждом из оставшихся шести концертов. «Да, Фил, все еще громковато…» – говорил Ральф. Мы стали играть настолько тихо, что нас почти не было слышно.

В итальянском городе Перуджа случился еще один казус. Так как Дэнни Беннетт не позволял Тони выступать допоздна в тот день, итальянским рекламным менеджерам пришлось решать эту проблему, и они заказывали постеры, не зная точно, будет ли Тони Беннетт на сцене или нет. Поэтому, решив подстраховаться, они написали на них только мое имя.

Тони приехал на площадку, увидел постеры, на которых был указан только легендарный The Phil Collins Big Band, и абсолютно серьезно заявил мне: «Я ухожу прямо сейчас».

«В чем дело, Тони?»

«В моем договоре указано, что мое имя будет написано во всех рекламных материалах, но меня нет на этих постерах – и не было ни на одном во время всего тура!»

«Так это потому, что из-за твоего сына до последней минуты не было известно, приедешь ты или нет!»

Я вышел из себя в тот момент, не говоря уже о том, что безумно устал от всех этих капризов. Поэтому я позвонил профессионалу своего дела. Тони Смит, будучи умелым переговорщиком, сел с Тони Беннеттом, все обсудил с ним, и они решили проблему.

Но мистер Беннетт – мастер своего дела – напоследок хлопнул дверью. Когда мы заканчивали выступление с Тони, я попросил сфотографироваться с ним и автограф. Он сделал мне это одолжение и подписал фотографию: «Для Фила, моего «приятеля». Слово «приятель» было многозначительно поставлено в кавычки[58].

* * *

В то время семейная жизнь с Орианной была настоящим блаженством. Конечно же, на горизонте маячила катастрофа предстоящего развода с Джилл. В некоторых изданиях британской прессы я все еще значился как враг государства номер один. Но я был без ума от любви к Орианне и чувствовал, как все больше набираюсь сил, как оживают мои творческие способности, и, в самом хорошем смысле, ощущал себя как никогда раскрепощенно. Двадцать пять лет постоянной, непрерывной работы наконец закончились. Новая жизнь в Швейцарии давала мне все, чего я от нее ожидал.

Не в последнюю очередь – и на музыкальном фронте. Однажды утром мне позвонил сэр Джордж Мартин. Он заканчивал свою карьеру и хотел записать альбом In My Life, в который будут включены новые версии некоторых из его любимых песен The Beatles. Мы много лет знали друг друга, но никогда не работали вместе, поэтому я был в восторге от его предложения. Сэр Джордж Мартин со своим сыном Гайлзом прилетели во Францию, где я арендовал дом, чтобы использовать его в качестве студии для записи своего следующего альбома.

Мы решили, что я возьму Carry That Weight/Golden Slumbers из Abbey Road. Сначала я сыграл барабанную партию, включая знаменитое соло Ринго Старра. Мы сделали ее в два раза длиннее, что Джорджу понравилось. Затем мы принялись за вокал; в него было добавлено много трезвучий, о которых Джордж говорил: «Так пел Пол… а так пел Джон…» Работа с сэром Джорджем Мартином, настоящей легендой музыки, навсегда останется одним из моих самых ценных воспоминаний в жизни.

Мой шестой сольный альбом Dance Into The Light был выпущен в том же году, но позднее – в октябре 1996 года. Его название и звучание были символичными для меня: это был оптимистичный альбом, наполненный светом и яркими красками. В тот период я много слушал Йуссу Н’Дура и также понимал, что гитарные группы снова становились популярными. Наступила эпоха брит-попа, и хотя я не имел совсем никакого отношения к «Клевой Британии»[59] и новой волне сумасшествия в Лондоне – но все же видел нечто близкое для себя в Ноэле Галлахере из Oasis, несмотря на то что он любил нелестно отзываться обо мне, – я очень хотел поэкспериментировать с гитарными звуками на синтезаторе. Таким образом, я написал несколько «гитарных» песен; то есть песен, которые были нетипичны для Фила Коллинза. Ведь я полностью посвятил себя сольной карьере и был решительно настроен по полной использовать свою свободу и пробовать все, что захочу.

Вскоре после выхода альбома я случайно встретился с Ноэлем на острове Мюстик. Он отдыхал вместе со своей первой женой, а я был там с Орианной. Мы с Орианной часто заходили в местный бар Firefly и подружились с его владельцами, Стэном и Лиз. Как-то вечером мы разговаривали с ними, и я сказал Стэну, что в его баре не помешало бы устроить живую музыку. Он ответил: «Я найду музыкантов, если сыграешь на барабанах». Идея была интересной, и я согласился.

Я приехал в назначенное время и познакомился с саксофонисткой и ее мужем, игравшем на фортепиано. Они приплыли на лодке с соседнего острова. А в уголке сидели Ноэл, его жена, Джонни Депп, Кейт Мосс и один из членов парламента от лейбористской партии (я не знал точно, как его звали).

Я представился и предложил Ноэлю поучаствовать в нашем маленьком концерте.

Вдруг заговорила жена Ноэля и сообщила, что смотрела видео к песне It’s In Your Eyes (второй сингл из Dance Into The Light), на котором я «играл» на гитаре (позаимствованной у Пола Маккартни, который тоже был левшой). Она без капли стеснения заявила мне: она знает о том, что я не гитарист и что мне не удастся никого обмануть. «Я и не думал об этом, – ответил я. – Мне просто захотелось так сделать».

Теперь заговорил сам Ноэл, и он пренебрежительно отверг мое приглашение. Я вернулся к барной стойке в полной растерянности. Спасибо Кейт Мосс – она подошла ко мне и попросила прощения за этот неприятный разговор. Наше скромное трио начало свое выступление, не обращая внимания на Галлахеров, и вскоре они покинули заведение.

Несмотря на то что Dance Into The Light оказался некоторым разочарованием, гастроли с этим альбомом пронеслись молниеносно, как ракета. Тур A Trip Into The Light стартовал в Ice Palace в Тампе, штат Флорида, 28 февраля 1997 года, и до конца апреля мы объездили всю Северную Америку. После пятимесячного перерыва тур продолжился в Европе и закончился через три месяца, в конце года.

Первые несколько лет после ухода из Genesis также дали мне еще один новый проект со своими задачами и трудностями. Но в каждой возможности для роста должны быть свои сложности. Если что-то дается тебе просто, то оно того не стоит. И, зная то, как я подхожу к рабочему процессу и мое отношение к нему, я не удивился, когда получил предложение от The Walt Disney Company.