выходил из древних развалин храма, чтобы найти что-нибудь съедобное, но Елю просил не рисковать, чтобы девушка не наткнулась на местных существ.

Еля или спала под открытым небом на каменном полу, или сидела, облокотившись спиной о потрескавшуюся от времени колонну, и смотрела на звёзды — огромные и тусклые, чужие и холодные, и на четыре луны, каждая из которых имела свой размер и форму.

Она вспоминала тех, кого любила.

Оказавшись сейчас так далеко от всех, Еля остро осознала, как дорог ей стал мир Арде и те, благодаря кому она его полюбила.

Понемногу силы возвращались к Еле, она заставляла себя верить словам Оливара Варниуса о том, что Майстрим, королева и Рональд остались живы. Она не знала, какое будущее для неё придумал сумасшедший и гениальный учёный, и пока не спрашивала об этом в ожидании полного восстановления. Просто верила всей душой и всем сердцем, что Хранители мира помогли её близким, а она сможет к ним вернуться.

Верила и вместе с учёным ждала возвращения Духа, того момента, когда Пустошь, наконец, угомонится, и Роланд с ней справится.

Но древний монстр затаился, чувствуя подвох, не желая оставлять телесную тюрьму и засыпать.

Однако с каждым днём сопротивление Пустоши ослабевало всё больше из-за вечного полнолуния нового мира.

— Полнолуние здесь немного по-другому воздействует на нашу пленницу, — вслух размышлял Оливар. — Понять бы, почему. Видимо, какая-то здесь энергия своеобразная… или она нажралась жизненной энергии в Арде, и теперь ей хватает сил сопротивляться.

Но однажды Дух появился.

Измождённый, исхудавший, неожиданно постаревший, ещё более заросший, чем раньше. Словно почерневший и высохший. Монстр не разорвал его, не выпил, но вытянул жизненных сил немерено.

— Справился? — с облегчением выдохнул учёный, одновременно с любопытством и беспокойством рассматривая сына.

— Да, — последовал краткий усталый ответ.

— Что помогло в итоге? — голос Оливара прозвучал по-деловому, всё с тем же любопытством, как будто он опрашивал студента в университете, а не человека, который только что победил древнейшего и опаснейшего энергетического вампира.

Еля мысленно закатила глаза и усмехнулась, — всё же странный тип этот старший Варниус, даже по отношению к собственному сыну.

Дух искоса бросил взгляд на Елению, но девушка в его сторону даже не посмотрела, уставившись в небо, с трудом сдерживая себя, чтобы не свернуть бывшему смертнику шею.

Как только Дух появился, перед мысленным взором Ели вспыхнула картина, когда он протыкает мечами тела Майстрима и Рона… Сейчас смертник настолько ослаб, что, наверное, она с лёгкостью справилась бы с ним, так как силы к ней уже полностью вернулись. Но пока она не нападала — решила послушать Роланда Варниуса. Быстро он всё равно не восстановится, а шею ему она свернуть всегда успеет.

— Помогла память рода, — глухо известил Роланд, заметив как на миг напряглась фигура землянки. Мужчина тяжело сел, почти упал, у соседней с Елей колонны. — Когда совсем отчаялся вытолкнуть эту Тварь из себя, которая решила заснуть во мне, вспомнил, что советовала Еля Маю Данери в борьбе за сознание Аверина. Это оставалось последней надеждой. Было непросто, но у меня получилось.

— Память рода! — с жаром восхитился Оливар. — Великолепно! Это же…

Дух устало посмотрел на восхищённого отца.

— Отец, не сейчас, — надтреснутым голосом перебил Роланд его восторги. — Что за мир, в котором мы оказались?

После объяснения отца бывший смертник усмехнулся:

— Этот мир как раз для нас с тобой. Мы полузвери — полулюди, и жили всю жизнь в темноте.

Оливар издал какой-то нечленораздельный звук, то ли соглашаясь, то ли возмущаясь. Елю же покоробило от этой фразы, которая, по её мнению, полностью соответствовала истине.

— Но он не для неё.

Услышав эти негромкие твёрдые слова, Еления, наконец, посмотрела на Духа и встретила пристальный измученный взгляд мужчины.

— Не для неё? — искренне поразился Оливар. — А зачем тогда ты её притащил?! Зачем затянул в портал?!

Дух смотрел на землянку внимательно, жадно впитывая её образ после долгой разлуки, но и Еля теперь не отводила холодного острого взгляда, ожидая пояснений.

— Притащил, — Роланд пожал усохшими плечами, — потому что вдруг испугался, что могу никогда больше её не увидеть.

Еля вздрогнула всем телом, но глаз всё же не отвела. Однако пальцы рук сжала в кулаки и напряглась всем телом, словно приготовившись к прыжку.

— Она нужна мне, — тихо пробормотал смертник.

Взгляд Ели полыхнул яростью, девушка вскочила на ноги. Сделала шаг вперёд.

Сволочь.

Дрянь.

Нужна она ему.

Сейчас свернёт ему шею, чтоб передумал.

— Не морочь мне голову тогда, — недовольно проворчал Оливар. — И ты тоже угомонись, — бросил он взгляд на взбешённую Елю. — Убьешь нас, что будешь делать здесь одна?

— Я не морочу, — спокойно проговорил смертник. — Нужна, но ты вернёшь Елению Огдэн туда, куда она пожелает. В её родной мир или в Арде.

Услышав эти слова, Еля не поверила своим ушам и замерла, уже готовая было напасть на Духа.

— Вместе вернёмся, — ответил Оливар. — Нам обещали хорошую жизнь, но зачем нам подачки? Мы вернёмся туда, где нас никто не знает в Арде, или в прошлое, куда ты захочешь…

— Нет, — твёрдо и решительно прервал отца Роланд.

— Нет? — не понял учёный.

— Мы не вернёмся в Арде.

— Тогда зачем ты согласился участвовать во всём этом? — нахмурился Оливар, ничего не понимая.

— Захотел почувствовать себя героем, — с сарказмом процедил Роланд и устало опустился на каменный пол, раскинул руки и уставился невидящим взглядом на звёзды.

Оливар выругался, резко отвернулся и ушёл из развалин широким злым шагом, бормоча под нос ругательства про героев и других идиотов.

Некоторое время в развалинах царило молчание.

— Он выполнит мою просьбу, — тихо проговорил Роланд, поворачивая голову, встречаясь взглядом с натянутой словно струна Елей. — Ты вернёшься домой. Обещаю.

— Почему ты передумал?

Роланд молчал долго. Просто смотрел на звёзды, и Еле даже показалось на мгновение, что смертник не дышит.

А потом он поднялся ловким текучим движением, которое землянка никак не ожидала от него, и вмиг оказался рядом с девушкой. Протянул осторожно руку и, убедившись, что Еля не отшатывается, а настороженно наблюдает за ним, не дотрагиваясь до девушки, медленно словно погладил её, обведя контур щеки, шеи, плеча.

— Я твой вечный должник, девочка,