Ее звали Лилия, и когда Дегтярев впервые увидел зэчку, онадействительно чем-то напоминала этот цветок: нежная, стройная, с удивительнобелым цветом кожи. Александр Михайлович сразу выделил лицо Лилии в группе вновьприбывших. Начальник зоны был опытным физиономистом, тех бабенок, которые в тойили иной мере конфликтовали с законом, он мгновенно узнавал в толпе, бегущей помосковским улицам. Было в их лицах нечто особенное, стояла на лбу невидимаянеопытному глазу каинова печать. А еще только что прибывшие на «посадку»дамочки при первой встрече со всемогущим хозяином начинали изображать из себяневесть что, на их губах дрожали натянутые улыбки, женщины хотели произвестисамое благоприятное впечатление на начальство, прикидывались скромницами,бедняжками, случайно попавшими в беду, несчастными, невинными созданиями. Вобщем-то, это было глупо, при каждой осужденной имелся пакет документов,прочитав который сотрудники зоны сразу узнавали правду.

В день, когда в лагерь прибыла Лилия, Александр Михайловичвстал с головной болью, на дворе бился в истерике октябрь, погода резкоменялась с тепла на холод, а в такие дни Дегтярев всегда ощущал недомогание.

– Трое к нам, – сказал предупредительный зам,сочувственно глядя на потирающее затылок начальство. – Анальгинчикупринести? Или Машу прислать, пусть давление померяет?

Дегтярев крякнул.

– Само пройдет, не впервой, давай документы гляну.

Заместитель подал конверты, начальник вскрыл бумаги и погрузилсяв чтение. Нефедова Маргарита Валерьевна убила свекровь в порыве гнева, заранеепреступление не планировала, просто схватила топор и опустила на головудражайшей родственнице. Потом понеслась в милицию и сдалась, что существенноповлияло на судью, – срок Маргарите, учитывая тяжесть содеянного, далиниже низкого. Сопотова Лилия Матрорановна, воровка на доверии, вместе сподельником занималась кражей и перепродажей драгоценностей, обманула многолюдей, за что и получила несколько лет. Федулова Нина Сергеевна, едва достигшаявосемнадцатилетия, стащила в магазине, где работала на кассе, небольшую суммуденег, думала, потом вернет, купила на них туфли, хотела тем же вечером,получив зарплату, положить «кредит» на место, но, как на грех, явилась ревизия.

Дегтярев вздохнул, увы, таких наивных дурочек, как Федулова,в бараках много, утянут копеечную штучку, а получают за воровство по полнойпрограмме, ломают себе жизнь. Может, суд к ним слишком суров? Ну, зачем этимглупышкам дают срок? Заставьте отработать ущерб, и дело с концом, отправьте на«химию» или в сумасшедший дом санитаркой, а то ведь с зоны многие выходят уженастоящими преступницами, пройдя лагерные «университеты».

– Ладно, – стукнул кулаком по документамначальник, – новенькие в карантине?

– Ага, – кивнул зам.

– Пошли глянем, – велел Дегтярев, – да, чтобвремени зря не терять, веди их скопом в ленинскую комнату, туда же ивоспитателей зови, определим первых двух в седьмой, а Федулову в девятый отряд,там бабы попроще.

Распоряжения хозяина на зоне не обсуждают, зам рванулисполнять приказ, а Дегтярев, напившись сладкого чаю, с удовлетворениемотметил: головная боль начинает отпускать, крякнул и направился в ленинскуюкомнату. Александр Михайлович всегда лично знакомился с новенькими и строгопредупреждал их: он не потерпит в подведомственном ему учреждении никакогобезобразия, после карантина следует ударно работать, принимать участие всамодеятельности, ходить в библиотеку и не затевать свар. Для скандалистокимеются ШИЗО, БУР и ПКТ[11].

Сев за длинный стол, Дегтярев оглядел стоящих баб и мигомпонял, кто есть кто. Вон та, коротконогая, грудастая, мордастая деваха, с вытравленнымиперекисью волосами и бегающими глазенками на испуганном лице, явно МаргаритаНефедова, прирезавшая мать мужа.

Худая, словно жердь, девушка, в очах которой плескался ужас,а на мордочке, несмотря на страх, застыло откровенно наглое выражение воровки, –Сопотова Лилия.

Последней же была восемнадцатилетняя дурочка Федулова.Александр Михайлович глянул на девушку и с трудом отвел глаза в сторону. Нинабыла редкостной красавицей, ее не изуродовали пребывание в изоляторе, тяжелаядорога до зоны и бессонная ночь в карантине. Водопад пышных блестящих волосволной лежал на хрупких плечиках, огромные, наивно-чистые глаза спокойносмотрели на начальника, во взоре Нины не было ни страха, ни робости, девушкапопросту не понимала, какой властью будет обладать над ней этот человек. Накартинно очерченных пухлых губах Ниночки не играла заискивающая улыбка,осужденная стояла совершенно спокойно, не пытаясь понравиться Дегтяреву,наверное, глупышка полагала, что трудовая колония сродни пионерскому лагерю,сейчас отведут, покажут кровать, затем обед, суп, компот, тихий час… В обликеФедуловой было столько чистоты, юности, наивности, такое непонимание ситуации,в которой она оказалась, что Дегтярева охватила жалость. Огромным усилием волиоторвав взгляд от нежного лица, Александр Михайлович сначала произнес «вводнуюлекцию», а затем решил обратиться к каждой из новеньких по отдельности.

– Нефедова!

– Я, – бойко отозвалась мордастая.

Дегтярев мысленно улыбнулся, он не ошибся, именно крепкосбитая толстушка укокошила свекровь.

Сказав убийце пару слов, Александр Михайлович рявкнул:

– Сопотова Лилия Матрорановна!

– Я, – нежным голосом, безо всякого подобострастияответила та, которую начальник считал Федуловой.

Дегтярев подавил вздох. Беда с новенькими, пока порядокусвоят, куча времени пройдет! Ну куда она лезет, не ее звали.

– Молчи пока, – велел он предполагаемойНине, – до тебя дело не дошло. Сопотова Лилия!

Деваха с наглым выражением воровки на бесстыжем лице даже недрогнула.

– Слышь, Сопотова Лилия, – начал закипать Дегтярев, –плохо начинаешь! У нас надо мгновенно отвечать, когда я спрашиваю. Ну, илиглухая? Сопотова Лилия, шагай вперед, называй статью, срок!

«Федулова» аккуратно сделала небольшой шажок.

– Сопотова Лилия… – начала она.

Дегтярев обомлел.

– Ты Сопотова?

– Ну да, – совсем не по протоколу ответилаосужденная, – сразу вас послушалась, только замолчать велели.