Митчингтон пожал плечами:

– А кого еще мне подозревать? Я теперь хочу спросить у вас: кого мне еще подозревать? У нас труп человека, наверняка отравленного. И были те слухи – вы же не станете отрицать, что в их центре находилась фигура Рэнсфорда? А сегодня утром только у него снова появился шанс!

– Это равносильно утверждению, что Рэнсфорд намеренно и постоянно носил с собой яд, чтобы отравить питье Коллишоу, – с насмешкой заметил Брайс. – Не слишком правдоподобно.

Митчингтон вздохнул:

– Ну, так уж обстоят дела. Я же объяснил, что пока все только выглядит подозрительно. Вот если бы я точно установил, что Рэнсфорд узнал о намеках Коллишоу на некую информацию, которой тот владел! Тогда бы…

– А что сделано по поводу вскрытия? – поинтересовался Брайс.

– Доктор Коутс и доктор Эверест произведут его сегодня днем. Судебный эксперт выдал разрешение сразу же, как только я обратился к нему.

– Им, возможно, придется вызвать себе в помощь специалиста из Лондона. Но вам нельзя ничего предпринимать, пока не станут известны результаты. Никому ни слова об этих подозрениях. Я загляну к вам сегодня ближе к вечеру, чтобы узнать, может ли Коутс сказать что-либо определенное.

Инспектор ушел, а Брайс провел следующие несколько часов, размышляя и выстраивая схемы. Если Рэнсфорд действительно избавился от человека, которому было что-то известно… В таком случае и Брэйдена убил тоже он.

К пяти часам Брайс отправился в полицейский участок. Митчингтон сразу отвел его в сторону.

– Коутс утверждает, что никаких сомнений нет, – прошептал он. – Отравлен. Цианисто-водородной кислотой.

Митчингтон зашел в свой кабинет, пригласил Брайса и плотно закрыл дверь. После чего, многозначительно глядя на собеседника, повторил свои слова, покачивая головой.

– Отравлен! В этом теперь нет сомнений. Цианисто-водородной кислотой, которую, как я понимаю, обычно называют синильной. Врачи говорят, им не стоило труда обнаружить ее. Вот оно как!

– Это вам сообщил Коутс? – спросил Брайс. – После вскрытия?

– Они оба говорят одно и то же. Коутс и Эверест, который ему ассистировал, – ответил инспектор. – По их словам, все стало ясно с самого начала. Но есть загвоздка.

– Какая? – спросил Брайс.

– Яд был не в жестяной бутылке.

– Разумеется, нет! – воскликнул Брайс. – Уж мне ли не знать?

– Откуда вам известно?

– Я вылил несколько капель из бутыли себе на ладонь, как только нашел Коллишоу, и попробовал содержимое, – объяснил Брайс. – Холодный чай с огромным количеством сахара! Никаких признаков синильной кислоты. Она всегда дает запах горького миндаля. От чая в бутылке им не пахло.

– Однако вы настаивали, чтобы мы обратили на бутылку особое внимание, – заметил Митчингтон.

– Естественно, потому что подозревал, что использовали более редкий яд. Синильная кислота! Боже, какой примитивный способ отравления! Хотя и очень быстрый.

– Но его-то и применили. Так будет заявлено и на следствии. Этот яд послужил причиной смерти. И вопрос теперь состоит в том…

– Кто это сделал? – перебил Брайс. – Да, это самое важное. Но могу сразу сказать вам одно: кто бы ни был преступник, он либо растяпа, либо чертовски умен!

– Я не совсем вас понял, – пробормотал Митчингтон.

– В моих словах нет ничего сложного, – с улыбкой произнес Брайс. – Прикончить человека данным веществом легче легкого, но одновременно нет яда, который распознавался бы так просто. Лишь дилетант мог прибегнуть к подобному отравлению, либо же отравитель был на сто процентов уверен, что подозрение никогда не падет на него. А в таком случае смысл вот в чем. Кто бы ни отравил Коллишоу, знал наверняка, что никто даже мысли не допустит о его причастности к убийству. Отсюда и мой вывод – преступник дьявольски умен, иначе его разоблачили бы очень быстро. Но меня приводит в недоумение метод применения яда.

– А сколько его нужно, чтобы быстро убить человека?

– Сколько? От одной капли наступает мгновенная смерть. Моментальная остановка сердца, и все!

Митчингтон немного помолчал, задумчиво глядя на Брайса. Затем повернулся к запертому шкафу, достал ключ и вынул из ящика небольшой предмет, завернутый в бумагу.

– Я, наверное, слишком многое доверил вам, доктор, – произнес он. – Но вы и сами успели добыть немало информации. Так что поделюсь еще кое-чем. Взгляните вот на это!

Инспектор вытянул ладонь и показал Брайсу маленькую картонную коробочку для таблеток, на которой было написано от руки: «По одной после еды. Мистер Коллишоу».

– Чей это почерк? – спросил Митчингтон.

Брайс пригляделся и похолодел.

– Рэнсфорда, – пробормотал он. – Рэнсфорда, чей же еще?

– Пилюли нашли в жилетном кармане Коллишоу, – объяснил Митчингтон. – Там остались еще. Смотрите! – Он снял с коробки крышку и показал пять покрытых оболочкой из сахара таблеток. – Всего в коробку входит шесть таких пилюль, – заметил он.

Брайс взял одну таблетку, обнюхал ее, а потом соскреб с поверхности часть сахарного покрытия.

– Обычное средство для облегчения пищеварения, – проговорил он.

– Мог яд содержаться в одной из таблеток?

– Теоретически мог, конечно, – ответил Брайс. – Вы показывали их Коутсу и Эвересту?

– Пока нет, – ответил Митчингтон. – Хотел сначала убедиться, что это Рэнсфорд выписал Коллишоу таблетки, и выяснить, когда именно. Мне придется вернуться в дом Коллишоу и навести кое-какие справки. Его вдова должна знать о пилюлях.

– Вы подозреваете Рэнсфорда, – сказал Брайс. – Теперь я окончательно в этом убедился.

Митчингтон вернул коробочку на место и тщательно запер ящик шкафа.

– Вы правы, по поводу доктора Рэнсфорда у меня возникли неприятные идеи, которые не по душе мне самому, – признал он. – Но когда все складывается одно к одному, что еще прикажете думать? Будь я к тому же уверен, что слух, будто Коллишоу располагает некой компрометирующей информацией, достиг ушей Рэнсфорда, то, с моей точки зрения, лишь Рэнсфорд мог бы желать смерти Коллишоу, чтобы в следующий раз тот не заговорил более определенно. Как правило, стоит человеку намекнуть о своей информированности, он одними намеками уже не удовлетворяется. Жаль, что Коллишоу не успел все выложить начистоту. Хотя бы нам, полицейским!

Брайс задал ему вопрос по поводу проведения следствия и ушел из участка. Обдумав услышанное, он повернул в сторону собора и через кельи выбрался на Клоуз. Брайс собирался сделать в своей игре очередной ход, пока все получалось удачно. Ситуация словно сама вкладывала ему в руку козырные карты, и было бы глупо, рассуждал он, не воспользоваться ими в подходящий момент, чтобы извлечь максимальную пользу. Брайс двинулся к дому Рэнсфорда, но не успел добраться до него, когда встретил Рэнсфорда и Мэри Бьюэри, пересекавших Клоуз с другого направления – от станции, куда Мэри ходила, чтобы встретить своего опекуна. Они были так поглощены беседой, что Брайс оказался совсем рядом, когда Рэнсфорд и Мэри заметили его. При виде своего бывшего ассистента Рэнсфорд нахмурился: Брайс и все события предшествующего дня не шли у него из головы. Его не оставляло тревожное ощущение, что Брайс затеял какую-то интригу. От Брайса выражение его лица, разумеется, не укрылось.