B. В. Согрин[971]. Так, В. В. Согрин полагает, что для американской цивилизации характерен следующий набор архетипов и факторов развития: англосаксонский архетип, либерально-капиталистический индивидуализм, демократия, равенство возможностей, подвижной фронтир, массовая иммиграция, мессианство[972]. Как видим многие характерные черты американского общества формировались под влиянием ценностей Просвещения, а затем воспринявшей эти ценности либеральной идеологии.

Время конца XVIII — первой половины XIX вв. было драматичным и переломным в жизни страны. Происходило становление индустриальной цивилизации, бурно росла промышленность, возникали новые города, осваивались западные земли. В 1810–1820-е гг. на Северо-Востоке начинается промышленный переворот, определивший особенности этого региона[973]. Гораздо меньше капиталистическая модернизация затронул рабовладельческий Юг, где с изобретением хлопкоочистительной машины укрепилось плантационное рабство. В экономике США происходило одновременное развитие капитализма «вглубь» на Северо-Востоке (к 1860 г. в этом районе страны производилось 2/3 промышленной продукции всей страны) и «вширь», на вновь осваиваемых территориях Запада, что впоследствии нашло свое отражение в творчестве писателя-романтика Дж. Ф. Купера и в особой концепции «фронтира» историка Ф. Тернера[974].

На протяжении десятилетий спецификой США, по мнению историка Ф. Тернера, было формирование трех основных географических и социально-экономических регионов: промышленный Северо-Восток, аграрные Запад и Юг. Что касается южного региона, то его особая идентичность определялась не столько географическим и климатическим фактором, сколько наличием плантационной системы хозяйства и существованием негритянского рабства. В 1830–1860-е гг. этот регион обособляется, здесь развивается особый вариант цивилизационного пути Америки. Другой особенностью была сохраняющаяся многоукладность экономики. Северо-Восток становился ведущим промышленным центром страны, на Юге при господстве плантационной рабовладельческой системы развивались также небольшие рабовладельческие фермы, на огромных территориях Северо-Запада сосуществовали патриархальное фермерское хозяйство и мелкотоварное капиталистическое производство. Существенная диверсификация социально-экономических условий различных регионов страны могла быть преодолена только с ликвидацией рабства.

В межреволюционный период происходит формирование и развитие основных политических институтов страны. Заложенные Конституцией просветительские идеалы: республиканизм, разделение властей, демократические права и свободы наполнялись по мере развития страны реальным и сложным содержанием. Новым в развитии просветительской эпистемы было учение о федерализме и его закрепление в конституционном дискурсе. Споры о федерализме, как таковом, и необходимости централизации управления рассматривались в предыдущей главе. Собственно, теорию федерализма создателям Конституции приходилось обосновывать самостоятельно, т. к. европейское Просвещение подобный концепт не разрабатывало.

На протяжении всего межреволюционного периода происходило диалектическое противостояние централизма и сепаратизма, проверялась устойчивость самого принципа федерализма, способность американского союза штатов противостоять центробежным тенденциям.

Ранняя республика в США все же в недостаточной степени изучена в отечественной историографии, в то время как это — наиболее важный период в истории страны, когда на практике воплощались в жизнь положения федеральной Конституции 1787 г.

Укреплялся институт президентства, в 1789 г. прошли первые президентские выборы. На безальтернативной основе был избран виргинский плантатор, герой Войны за независимость, 57-летний Джордж Вашингтон (1732–1799), ставший впоследствии человеком-символом, «первым в войне, первым в мире и первым в сердцах соотечественников». Он заложил прецедент пребывания в президентской должности два срока подряд, которому следовали все президенты США до Ф. Д. Рузвельта. Для придания должности президента должного авторитета очень пышно прошли празднества в связи с переносом столицы в Нью-Йорк[975] и инаугурацией первого президента. Они были отмечены колокольным звоном, парадами и банкетами. Конгресс всерьез обсуждал формулу обращения к президенту, предлагая такие формулировки: «Ваше Высочество Президент Соединенных Штатов и Защитник их Свобод» «Ваше Превосходительство» или «Ваше избранное Величество». Остановились на более простом: «Господин Президент».

Первая инаугурационная речь Вашингтона вполне отражала основные просветительские идеи. В ней он особо подчеркнул важность идеи стабильности «свободного», «единого и эффективного» правительства, которому не должны мешать «никакие местнические предубеждения или привязанности, никакие особые точки зрения или партийные страсти». Также он отметил, что «сохранение священного огня свободы и участь республиканской модели правления справедливо считаются зависящими от эксперимента, вверенного в руки американского народа»[976].

В знаменитом «Прощальном послании» Дж. Вашингтон[977] еще раз обратился к просветительским идеалам республиканизма, взаимосвязи политики и морали, отмечая вполне в духе классического республиканизма, что для Америки характерны добродетель, трудолюбие, трезвый образ жизни и патриотизм. Он подчеркнул, что общая борьба за независимость, общие политические принципы, независимость и свобода требуют «бережно хранить и защищать общий союз»[978]. Он доказывал важность и необходимость федерализма, считая, что он является гарантией защиты от внешнего врага и внутренних конфликтов: «…все части нашей страны, осознавая таким образом прямую и особую заинтересованность в союзе, все они вместе не могут не обнаружить в единой массе средств и усилий более убедительную силу, более убедительные возможности и соответственно более надежные гарантии защиты от внешней опасности. что неизмеримо более ценно, должны извлечь из Союза гарантию от тех свар и войн между собой, которые столь часто поражают соседние страны, не объединенные едиными правительствами, и вызвать которые могло бы одно лишь соперничество между ними, но которые противостоящие иностранные альянсы, привязанности и интриги поощряли бы и ожесточали»[979].