По привычке он регулярно включал магическое зрение и даже немного «травы» еще собрал, но все это у него уже было. Один раз даже двоих людей в кустах заметил, но, когда охранники по его наводке пошли проверять, те с большой скоростью скрылись в чаще. Так и непонятно было, кого они спугнули – злоумышленников или местных охотников.

На всякий случай и охранники и Петя удвоили внимательность, но до Ханки добрались без эксцессов.

Первым делом Петя отправился на местный «вокзал», где выяснил, что поезд до Дальнего будет только через пять дней. Причем только до Дальнего. Там надо будет на новый поезд пересаживаться. Хорошо хоть, что дежурный станционный смотритель знал расписание и сообщил, что в Дальнем еще два дня ждать придется. Терпимо, но если и в Пронске ждать больше трех дней придется, то можно и на занятия опоздать. Дорога-то длинная. Как, интересно, люди сюда на службу добирались, пока чугунки не было? Больше года, поди, путь занимал. Хотя эти места не так давно в великое княжество вошли. Но все равно…

Дальше наступило дежавю. Как и в день приезда, попросив дежурившего на станции унтера приглядеть за его чемоданами (не к начальнику же станции, капитану, с этим обращаться), Петя отправился к Неласову в госпиталь.

– Так, помню тебя. Я тебя во второй погранотряд отправил, и ты там даже отличился.

– Меня потом к Карташову на прииск перевели. Он вам письмо должен был прислать.

Никакого письма Неласову еще не передавали, так что разговор получился ни о чем. Надо было идти с жильем определяться. Все-таки еще пять дней здесь торчать.

На вопрос Пети, нельзя ли при госпитале остаться, целитель только руками замахал:

– Зачем ты мне здесь? Со своим хранилищем на пару «малых исцелений», когда я сам десяток «средних исцелений» за день наложить могу? Горшки выносить? Так санитарами у меня солдатики. Да и нет сейчас наплыва больных. Животами все больше по весне болеют, простудами – зимой. А раненых, слава богу, уже месяца два как не привозили. Так что иди отдыхай. Как письмо принесут, тебя вызову.

В результате Петя сделал круг по городку, отсидел в очереди у коменданта, где его так и не приняли. В самый последний момент, когда Петя уже заходить собрался, адъютант в приемной спросил у него, что за вопрос. Узнав, что жилье ему нужно до отхода поезда в Дальний, просто выгнал. Нечего время у начальника ерундой отнимать. Послал к интенданту.

Не мог раньше сказать…

Интендант, впрочем, тоже не согласился, что предоставлять кадету жилье – его работа. Для этого квартирьер есть. Но квартирьер, когда Петя его отловил уже под вечер, ласково объяснил, что его дело – в походах лагеря разбивать. А здесь, раз он целитель, свои проблемы должен в госпитале решать.

В конце концов подобрать квартиру Пете помог тот самый унтер, которого он просил на вокзале за чемоданами присмотреть. И сосватал ему частную квартиру. Точнее, комнату в доме заместителя коменданта, который сейчас в Ханке отсутствовал. А оставленный присматривать за хозяйством денщик был не прочь заработать.

– Ничего, что без спросу? – поинтересовался Петя у денщика Ивана, вручая тому трехрублевую ассигнацию за постой.

– Господин майор только огорчится, что без него гость был.

Как понял Петя, должен тот был вернуться из Дальнего как раз тем поездом, на котором он сам планировал уехать.

Так что Петя оказался, можно сказать, в офицерском уголке городка, рядом с офицерским клубом и столовой. А также небольшим рынком, расположенным уже за забором военного городка, но совсем рядом с местом проживания офицеров. Естественно, что местных крестьян и торговцев интересовали только те обитатели Ханки, у которых деньги водятся.

Утром Петя встал с твердым намерением наконец-то как следует вымыться. В походе в ручье или речке ополаскивался, но тут-то он в цивилизацию попал. Перед сном опять пришлось холодной водой мыться, слишком много времени потратил, пока с жильем разбирался. Но утром…

Случился тот же облом. Офицеры, как и солдаты, в бане моются, только банный день у них другой. Как раз на следующий день после отбытия поезда. Ворча на невезение, Петя отправился в баню, собираясь вымыться вместе с солдатами. Рано пришел.

В результате за три рубля истопник ему индивидуально баню протопил на два часа раньше официального времени начала работы. Никогда еще Петя так дорого не мылся.

Ему что, деньги карман жечь стали? Раньше склонности к мотовству не имел. Надо себя лучше контролировать. Но все равно быть чистым очень приятно.

Поел Петя в офицерской столовой, которую правильнее было бы назвать буфетом. Всего на пять столиков, за одним из которых сидели двое поручиков. И все. На раздаче стоял довольно упитанный солдат. Похоже, женщин тут и вправду очень немного. До сих пор ни одной на глаза не попалось.

За еду пришлось платить. Правда, кормили тут дешево и обильно. Наверное, потому что офицеры предпочитают кормовые получать наличными, и многие едят дома. Интересно, кто им готовит?

Петя лениво перебирал в уме, какие еще дела ему надо в Ханке уладить. Не так мало, но с учетом, что он тут еще четыре дня будет, можно не спешить. Откладывать на последний момент тоже не стоит, но не все от него зависит. Письма Карташова только вчера привезли, адресаты их еще прочитать должны. До этого времени к ним соваться нет смысла.

Впрочем, для Дальнего Востока купец – большой человек. Его письма под сукно прятать не станут, сразу прочтут. Так что начинать свое хождение можно уже после обеда, по свежим следам.

А пока Петя отправился посетить местный рынок.

Рынок условно состоял из двух частей. Двух небольших лавок – мануфактурной и продуктовой – и выстроенных напротив них в форме буквы «П» прилавков под тростниковым навесом. Лавки, надо понимать, работали постоянно, а за прилавок в свободном порядке становились подошедшие (или подъехавшие, но таких было мало, всего двое) крестьяне со своим товаром.

Перед прилавками прогуливались покупатели – пара солдат (денщики?), один явно восточный человек, но не ульта. Может быть, ханец? Вот он придирчиво изучал какие-то травки, то и дело поднося их к носу. Повар, что ли? Еще были три местные женщины. Прислуга? Чьи-то любовницы? Красавицами, по Петиным понятиям, их назвать никак нельзя было, но еще молодые и одеты намного лучше, чем те крестьянки, на которых он в деревнях насмотрелся. Впрочем, не его это дело.

В этот момент из продуктовой лавки с видом аристократки, посетившей столь убогое место исключительно от скуки, появилась Анна. За ней семенила местная девочка-подросток с корзиной в руках.

Взгляды Пети и Анны встретились. Он слегка поклонился. Девушка вскинула голову, что-то резкое сказала служанке и гордо проследовала на выход с рыночной площади.

Петя только пожал плечами. Даже хорошо, что не пришлось подходить. Говорить, похоже, совершенно не о чем, да и не особо хочется. Красоткой Анна осталась, пожалуй, даже лучше стала. Возможно, за счет наряда, в котором западный крой сочетался с местными тканями и элементами, видимо, местной моды. В одежде Петя разбирался исключительно на уровне лавки Куделина, но там такой шик не продавался. Слишком дорого. А здесь шелка как обычный ситец идут. В последнем он убедился, заглянув в мануфактурную лавку. Не удержался и купил себе пару шелковых рубах, немного непривычного покроя, но – пригодятся. Нательное белье также приобрел. Тоже – в запас. Вроде больше совсем ничего не нужно. Портянки шелковыми не делают.