Катя думала о том, что, возможно, Лайонел тоже видит сейчасдождь, может, за окном, а может, чувствует его прикосновения, как она сама. Иот этой мысли внутри становилось жарко, а от промокшей насквозь майкиподнимался белый пар.

Девушка стояла на крыше до тех пор, пока дождь не кончился.Лишь тогда спустилась в комнату, взяла письмо для родителей и направилась на поискиКсаны.

Поискав на первом этаже, Катя заглянула в ее комнату —первую дверь от лестницы, ведущей на второй этаж.

В помещении никого не оказалось, девушка хотела былозахлопнуть дверь, но первый же вздох заставил ее шагнуть вперед. В комнатепахло морозной свежестью так насыщенно и резко, точно Лайонел был тут буквальнопять минут назад.

Двуспальная постель с откинутым одеялом, стоящая у стены,выглядела сильно помятой.

Катя, судорожно втягивая воздух, прошлась по комнате.

«Неужели он приходил? Неужели спал с этой девкой? Неужели,неужели, неужели...» — стучало в мозгу.

Катя знала, что Лайонел всегда был неравнодушен к своейслужанке, и ее это выводило из себя с первой минуты нахождения в этом доме.

Она резко дернула на себя ящик прикроватной тумбочки и увиделалежащий возле вышивания флакон с туалетной водой. Золотом на нем сверкалоназвание «Lionel». Девушка со вздохом облегчения и чувством нарастающего гневасхватила духи и поднесла к ноздрям.

— Ну и дрянь, — пробормотала Катя. Она-то была уверена, чтосвой парфюм Лайонел забрал с собой в Тартарус, когда уходил.

— Екатерина, — услышала она позади.

Девушка медленно повернула голову и зло уставилась наслужанку.

— Объяснишь? — приподняла она флакончик.

Ксана, как всегда, смотрела на нее без всякой боязни и голосу нее оказался спокойным:

— Господин попросил меня...

— Лжешь! — оборвала девушка и вмиг оказавшись рядом,замахнулась на служанку. Но та перехватила ее руку и в глазах мелькнуло ранееневиданное выражение ненависти.

Катя испуганно отшатнулась, а прислужка протянула руку кфлакону с туалетной водой.

— Верните, это не ваше!

Девушка уже успела прийти в себя после небывалой вспышки иперемены, потому лишь коротко рассмеялась.

— Ошибаешься! — Она прижала духи к себе, готовая, если надо,убить за них соперницу.

Ксана наступала все так же держа перед собой вытянутую руку,и Катя ощущала внутри прилив бешенства. Служанка и раньше частенько запростовыводила ее из себя, но сейчас гнев бурлил внутри точно кипучая лава.

А соперница сделала резкий выпад и выхватила флакон изКатиных рук. В эту же секунду девушка кинулась на нее и опрокинула навзничь,флакон откатился. Она ударила со всего маху по круглому лицу, а потом снова иснова.

Ксана сперва сопротивлялась, но неожиданно перестала итеперь просто лежала перед ней, торжествующе улыбаясь при каждой новой оплеухе.

Катя ненавидела эту служанку и теперь знала точно, таиспытывает к ней то же чувство.

Когда девушка занесла руку для нового удара, услышала голосВильяма:

— Немедленно остановись!

Катя подняла на него глаза, он стоял, привалившись кдверному косяку, и с ужасом взирал на нее. Она не знала, как долго он тутстоял, но гнев нехотя, точно рассерженный еж, сложил колючки и угнездился вживоте.

Девушка поднялась и нагнулась, чтобы взять бутылочку сдрагоценным ароматом.

Вильям же шагнул к служанке и помог ей подняться. Глядя наее красное от ударов лицо, кое-где поцарапанное ногтями, он голосом, полнымстыда и раскаяния, промолвил:

— Ксана, прости ее, ты же знаешь, она...

Та опустила голову и смиренно сказала:

— Я заслужила.

— Нет! Ничего ты не заслужила! Не смей так говорить! —яростно вскричал Вильям и взглянул на Катю. — Что на тебя нашло? Господи, ты...ты...

Девушка обиженно ткнула ему в нос флакон с именем его брата.

— Она украла это!

Губы молодого человека сомкнулись плотнее. Он некотороевремя смотрел на флакон, потом перевел взгляд на саму девушку.

— Я не могу поверить, что из-за какого-то одеколона тыспособна избить ту, кто слабее тебя!

Катя слушала, как он отчитывает ее, и на непродолжительноемгновение ей стало стыдно, но это чувство быстро сменилось. Она увидела, чтостоя с опущенной головой, с лицом, скрытым тенью чепца, Ксана улыбается. АВильям схватил флакон и швырнул его в стену. Воздух задохнулся от леденящегоаромата.

Девушка смотрела на безобразное пятно и осколки от флакона,застрявшие в обоях, и ей казалось, что она сейчас взорвется, как вулкан. Болеекрупные частички стекла вертелись на полу. Катя взяла один из них, полностьюсохранивший золотистую надпись «Lionel» и, посмотрев на Вильяма, выплюнула:

— Я тебя ненавижу!

Он растерялся, зеленые глаза, сердито сверкавшие, —потускли, как звезды бледнеющие с рассветом.

Девушка обернулась к служанке и отчеканила:

— Убирайся! Чтобы я больше никогда тебя не видела здесь!

— Катя, — вымолвил Вильям и схватил ее за локоть, — прошу,не делай того, о чем потом будешь жалеть! Ксана служит нам много лет. В тебеговорит твой бес, это не ты, посмотри на меня, ты другая...

Она вырвала руку и презрительно улыбнулась.

— Да откуда тебе знать, какая я! Ты вечно ошибаешься! И самты — ошибка! Моя главная и непоправимая!

Девушка сжала в руке осколок, забрала с тумбочки письмо ивышла из комнаты. В коридоре стоял Тане, с ехидной улыбочкой отметивший:

— Парфюм у Лайонела, конечно, отменный, если женщины дерутсяиз-за него, — юноша хохотнул, — пойду, что ли, прислонюсь к стене, может, эторастопит сердце Анжелики Тьеполо! Как думаешь?

Катя молча прошла мимо, но упоминание об Анжелике вовсе неоставило ее равнодушной. Огненный шар прокрутился в животе. Сейчас ей казалось,что повсюду одни враги и предатели. Она выбежала на улицу и покинула двор,оставляя за собой бордовые следы — кровь текла из кулака, где стекло порезалокожу.

Длинная улица рядом с домом вампиров, не освещеннаяфонарями, под пристальным оком луны блестела от влаги и луж на асфальте. Сдеревьев и крыш капало, разбивая их гладкие и темные зеркальные поверхности. Намгновение создалось впечатление, что за спиной кто-то есть. Девушка резкообернулась, но никого не увидела. Из черной трубы на повороте к дому братьевшел дымок, окна во всех домах были темны, вокруг тихо-тихо.

«Как же она все ловко обставила — эта прислужка», — сердитодумала девушка. — Ей все всегда верят!