– Извольте, приехали.

Прежде чем сойти, Агата огляделась. Ничего подозрительного, тихо, каменный забор, калитка в сад. Она спрыгнула на брусчатку. Извозчик крикнул лошаденке «пошла!» и скрылся под стук колес.

Агата осталась в одиночестве.

Из калитки появилась согбенная фигура, которая склонилась еще ниже.

– Баронесса фон Шталь? – услышала она тихий голос.

– Кто вы и что хотите? – ответила Агата, заведя руку за спину, как будто поправляя шляпку. Проклятый нож съехал так низко, что пальцы чуть доставали рукоятку. Надо бы наверх подтолкнуть.

– Вас ожидают, – ответила фигура, вежливо пропуская даму.

Агата глубоко вдохнула ночной воздух и шагнула.

Она провалилась во что-то мягкое, и падала, падала, падала без конца.

Пропасть была бездонной.

Сверху придавила плита тяжелая и бесконечная, как смерть.

«А Пушкин не узнает», – мелькнула последняя мысль.

И наступила тьма.

* * *

Продолжить приятное знакомство в ресторане Пушкин отказался. Он вышел из бань и заметил, что из семейного ландо ему машут ручкой.

– Алексей Сергеевич!

Пушкин подошел и поклонился. В сумерках барышни и мадам Бабанова светились чистотой и румянцем. Глянув на него, Астра хмыкнула и отвернулась. Гая что-то рассматривала на полу кареты, а Василиса еле заметно кивнула.

– Что у вас с лицом? – заботливо спросила Авива Капитоновна.

– Поскользнулся в мыльной, – ответил Пушкин. Изрядный синяк под правым глазом гордился сам собой.

– Какая неприятность… Как же будете под венцом стоять с таким украшением?

– Можем отменить.

– И думать нельзя! – торопливо ответила будущая теща. – Непременно приложите свинцовую примочку. Непременно!

Пушкин обещал приложить, как только попадется аптека.

– Мадам Капустина не любит баню? – спросил он.

– Прекрасно обошлись без нее.

– А моя родственница?

– Ей стало дурно, уехала в гостиницу… Разве баронесса не передала вам мое приглашение?

– К сожалению, нет…

– Так мы вас ждем с тетушкой на ужине. Не опаздывайте! – Мадам Бабанова помахала на прощанье.

Ландо отъехало. Пушкин остался. Нехорошее чувство, даже не чувство, а не пойми что заскреблось на душе. Он отрицал любые проявления человеческой психики, которые не могла объяснить математика: такие, как предчувствие, спиритизм, угадывание мыслей, ясновидение, привидения и тому подобное. Если даже тетушка отказывается читать «Ребус», в котором больше не было ребусов, а только мистика, то ее племянник тем более не подвержен антинаучной слабости. Однако что-то тревожило.

Пушкин поймал извозчика и поехал в гостиницу.

Портье Сандалов узнал его и чуть не вытянулся в струнку, видать, не забыл о прошлых грешках. Доложил он точно и обстоятельно. Баронесса фон Шталь (Сандалов предпочитал называть Агату так) отбыла с час назад, за ней прибыл извозчик, чужой, у гостиницы не стоит. Портье не скрыл, что у него потребовали нож или револьвер. Он же категорически отказал. На этом баронесса не остановилась. Повар ресторана пожаловался, что она забрала с кухни поварской нож. А официант донес, что баронесса в гардеробе засунула этот нож за шиворот, нимало не стесняясь. Если что случится – Сандалов ни при чем. Еще днем баронессе была доставлена записка, содержание ему неизвестно. Около пяти вечера в холле она имела беседу с господином, которого портье опознал как графа Урсегова. Граф жадно целовал ей руки и вышел из гостиницы в счастливом расположении духа. Выложив все до капли, Сандалов был опечален тем, что записка от баронессы уже отправлена в сыск. Какая досада…

Взяв извозчика, Пушкин поехал на Страстную площадь.

Тетушка встретила холодно. Обращалась к нему «Алексей», что показывало, как глубока ее обида. Про Агату сказать ничего не могла: после завтрака та направилась к Бабановым, более ей ничего не известно, не появлялась. Ужинать у Бабановых Агата Кристафоровна отказалась окончательно. Пушкин не слишком уговаривал. Тревога все более овладевала им.

Пешком он добрался до Малого Гнездниковского. В приемном отделении сыска было пустынно. Даже Лелюхин, частенько остававшийся допоздна, чтобы не возвращаться в пустую квартиру, отправился на свадьбу. Записка Агаты ждала на столе. Пушкин прочел. Тревога не уменьшилась, напротив, вспыхнула с новой силой.

Он дошел до дома на Тверской.

Встретили его, как встречают желанного и драгоценного жениха. Мадам Бабанова обняла, троекратно облобызала и выразила сожаление, что тетушка не смогла быть. Уйти не позволила: наверняка баронесса появится с минуты на минуту.

Ужин был накрыт в большой столовой на шестерых. Сестры и Авива Капитоновна сидели далеко друг от друга, оставляя места для гостей. Василису за стол не позвали. Пушкин сел, куда ему указали, напротив Астры. Авива Капитоновна о чем-то щебетала, Гая и Астра то и дело бросали на него взгляды. Он следил за минутной стрелкой больших напольных часов. Где пропадает Агата, раскрывая тайну клуба холостяков, и для чего ей понадобился нож, что с ней сейчас происходит – обо всем этом Пушкин старался не думать. Чтобы не нагонять страхи.

Посидев полчаса, он растратил запас терпения окончательно и больше не мог ждать неизвестно чего. Не притронувшись к еде и напиткам, Пушкин встал, принес извинения, что срочные дела по службе заставляют покинуть вечер. Авива Капитоновна уговаривала остаться, но Пушкин пошел к выходу.

Перед ним дверь в большую столовую медленно раскрылась.

В дверном проеме стоял купец Бабанов. Живой и невредимый.

* * *

Из тьмы Агата вернулась. Перед глазами плыли неясные пятна, размытые темнотой. Свои руки она нашла за спиной. Попыталась шевельнуть. Запястья стянуты. В затылок ударила боль чугунным ядром. Агата зашаталась, попробовала двинуться. Горло что-то сдавило, отнимая воздух. Она замерла, смогла вздохнуть. Змея, сдавившая шею, захват ослабила, но не выпустила, терлась шершавой петлей.

– Захочешь умереть, толкнись сильнее, – раздался голос позади.

Агата попробовала повернуть голову, но затылок налился свинцом. Накатила дурнота. Внизу метнулось пятно света.

– Ну, прощай, баронесса, больше не увидимся, – сказал кто-то. Агата была уверена, что этого голоса не слышала раньше. – Проживешь, сколько сможешь… До утра всяко не дотянешь… Не мучь себя понапрасну… Кончай одним махом… Шаг – и готово… А то ведь толкну…

Послышался хриплый смешок, пятно света мелькнуло и исчезло. Донеслись тяжелые шаги и звук закрываемого замка. Настала тишина.

Нож…

Надо вытащить нож… Агата повела плечами. Лезвие прижималось к спине, но добраться до него со связанными руками – фокус невероятный. Не стоит тратить остаток сил.