А лагерь шумел все больше. Недоумением наполнялись голоса всех, кто проходил мимо. Сплетни и догадки о том, что сейчас решают его высочество и Альдор де ла Фиер, который при появлении вовсе не выглядел пленником, становились все смелее.

Я верила и не верила — боялась. Чтобы снова не разочароваться, не обмануться. Не успевшая хоть сколько-нибудь принять весть о смерти Альдора душа с радостью и рвением теперь впитывала осознание того, что он все же жив. Наполнялась, оживала, но и саднила как будто, точно заново ободранная кожа. Так остро и болезненно.

В конце концов, я принялась перебирать свои вещи, решив, что надо бы привести себя в порядок. Ведь Альдор наверняка пожелает со мной встретиться — и Венцель не сумеет ему отказать. Уж что-что, а это я усвоила о своем муже четко. Он не может и теперь остаться пленником принца, потому что пришел сюда явно не с пустыми руками. Он что-то мог рассказать — и его высочество слушал.

Время тянулось, мои попытки хоть как-то себя успокоить незамысловатым занятием рисковали провалиться.

И тут за пологом раздался тихий шорох шагов. Я застыла на половине движения, все же доставая из сундука платье, в котором, как казалось, буду выглядеть более достойно встречи с Альдором. Яркий свет широким полотном бросился по укрытой коврами земле, когда занавесь отогнулась. Опустив взгляд, я только и увидела краешек чужой тени, что смешалась с моей, а после поглотила ее, словно укутала собой.

— Не утруждайся, Йоли, — как будто чуть осипший голос разлился по спине щекочущим потоком. — Думаешь, после всего, что случилось, меня хоть как-то тревожат твои наряды?

Я невольно пожала плечами, все еще страшась повернуться, словно все это наваждение тут же осыпется. Теплые ладони легонько сжали мои плечи — совсем так, как мечталось тогда, на постоялом дворе в ту ночь, когда пришлось бежать. В ту ночь, когда, как я считала очень долго, многое безвозвратно изменилось — и не знаешь, как восстановить эту тонкую сломанную травинку.

— Мне показалось, тебе будет приятнее видеть меня не в платье, хуже которого носят только служанки. Я хотела хоть немного...

— Торжественности? — Альдор рассмеялся мне в затылок.

Я чуть откинула голову, желая ощутить его губы через преграду волос.

— Наверное, — и сама поняла глупость собственных мыслей. — Я очень рада, что ты жив. Что ты пришел. Мне так не хватало. ощущения тебя. Я уже готова была согласиться на предложение Венцеля, чтобы вернуть Маркуша. Так давно. Так давно его не видела.

Слова полились из меня нескончаемым потоком, словно расплавленная прикосновениями Альдора сталь. Я рассказывала, как тут оказалась, и что узнала о своей связи со странствующей Зарей. Сумбурно, отрывками, спонтанно приходящими на ум фразами. От ощущения его тепла едва не дурно становилось — от силы потрясения — пусть теперь и приятного. И теперь я не знала, как вернуть мыслям хоть какую-то ясность, чтобы они перестали быть похожими на кисель. Альдор мягко гладил мои плечи, позволяя выговориться, а когда я замолчала, спустил ладони мне на талию.

— С Маркушем все будет хорошо. Я жив, и даже Венцель не может не признать того, что у Шандора нет больше оснований удерживать его в своем поместье. Без моего разрешения Венцель не сможет потребовать от него службы короне. Но пока забрать его я не могу. На мне новые обвинения. Хоть и не такие убедительные, как в прошлый раз. Я просто не послушал приказ командира оставаться в отбитом у вантулуйцев форте де Варф. Подпалил им немного хвосты. Но это ерунда.

И от его слов, от того, как каждое из них находило отклик в собственных несмелых мыслях, мне становилось гораздо легче. Хоть, верно, я еще до конца и не верила, что все это происходит сейчас в этом шатре. Я только слышала Альдора, чувствовала его ладони, легкие поглаживания — и от этого на несколько дней посеревший мир вокруг меня грозил теперь разлететься на ослепительные радужные блики.

— Спасибо, Альдор, — я положила ладони поверх его.

А он едва ощутимо коснулся изгиба моей шеи раскрытым ртом — и даже то немногое, что я еще способна была осознавать, вдруг растворилось в этом неожиданно жарком порыве. Я невольно поежилась, смутившись. Альдор сомкнул кольцо рук у меня под грудью. Стиснул так крепко, что на миг перехватило дыхание.

— Не убегай, — шепнул он рядом с моим виском. — Теперь мы восстановим все шаг за шагом. Все вернем. Избавимся от лишнего... нужно только немного терпения. И много стойкости.

Я повернулась к нему и невольно выдохнула, а затем прикусила губу. Все лицо Альдора было покрыто сеткой уже заживших, но все еще хорошо заметных следов ожогов. Тонкие белесые полосы, будто игра света через ветки деревьев, слегка светились и казались горячими. Я замотала головой, не желая в это верить, словно каждая отметила кричала, что совсем недавно он мог просто перестать быть. Обратиться той самой кучкой пепла, о которой говорил Венцель. Я взяла его ладонь в свою и рассмотрела, водя пальцами по тыльной стороне, нащупывая тонкие жилки и обрисовывая круглые костяшки — то же самое. Неудивительно, что его считали погибшим. Кто бы смог пережить такое?

Альдор нахмурился, заметив мою легкую растерянность.

— Они сойдут, — уверил спокойно и мрачно. — Не так скоро, как хотелось бы, но сойдут. Если тебя это тревожит. И ты не хочешь смотреть...

— Нет! — почти крикнула я и настороженно глянула на выход из шатра. Матерь, лишь бы никто не вошел! Пусть они все исчезнут, уснут, впадут в беспамятство хоть ненадолго. Лишь бы не мешали! — Нет, что ты! Альдор. Просто я смотрю и вновь понимаю, что ты едва не умер. Что я могла тебя потерять. Это так страшно.

— С моей стороны было бы некрасиво оставлять тебя вдовой так рано, — нарочито беспечно усмехнулся де ла Фиер. — На наш брак у меня еще есть большие планы.

— Это было больно? — я осторожно коснулась кончиками пальцев белой бороздки на щеке Альдора. — Просто я не могу даже представить...

— И не нужно, — чуть резковато ответил он и поднял взгляд, что еще недавно словно бы теплым камешком лежал на моих губах. — Тебе никогда не придется испытать ничего подобного. Я того не допущу.

Альдор мягко прижал мои губы большим пальцем, словно не хотел больше выслушивать возражения, надавил, слегка раскрывая их. И я повиновалась, глядя прямо в его наполненные искрами разгорающегося огня глаза.

— Я так скучал, Йоли.

Он почти сгреб меня в охапку — без капли терпения на хоть одно лишнее слово в ответ. Его руки скользнули вверх по спине, прогоняя вдоль нее раскаленную волну. Ладони зарылись в волосы. Он стиснул их в горстях — и я выдохнула от острого ощущения его власти надо мной. От легкой и удивительно приятной боли. Качнула головой, позволяя прядям перетечь между его пальцами, а подушечкам коснуться кожи. Альдор выдохнул медленно, не сводя взгляда с моего лица. А я прижалась к нему всем телом, взяла за ворот рубашки и потянула к себе.

Альдор тут же впился в мои приоткрытые губы, смял их таким напором, что пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы хоть немного его смягчить. Иначе задохнусь, иначе просто рухну в неведомую пропасть безумства, которое нарастало в совсем ошалевшей от происходящего голове. Я обхватила его руками, шаря по безрукавке из грубой замши, перетянутой широким, тяжелым поясом с оружием. Холодная рукоять меча коснулась запястья, льдом обожгла рагоряченную кожу. Я вскрикнула глухо, вцепилась в твердый ремень, почти повисла на нем, будто трофейный нож.