9 февраля 1977 года

Академия наук СССР

Междуведомственный совет по сейсмологии и сейсмостойкому строительству (МСССС) при Президиуме АН СССР

№ 10245–190

Директору Второго творческого объединения

Урвачевой Н. Н.

На Ваше письмо № И-39 от 8 февраля сего года сообщаем следующее: толчки от происшедшего землетрясения близ Исфары-Баткента 31 января 1977 года могут повторяться в течение года (по крайней мере), поэтому считаем нерентабельным проживание съемочной группы худфильма «Сталкер» в указанных районах.

Председатель МСССС

Член-корр. АН СССР Е. Ф. Саваренский

Ученый секретарь

Канд. геол. — мин. наук Г. А. Шенкарева[345]

Одиннадцатого февраля просьбу съемочной группы Генеральная дирекция удовлетворила. Подготовительный период продлили не на месяц, а на два, до 15 апреля. И были разрешены съемки декораций в феврале.

Последние приготовления

К этому моменту декорация была готова, и бутафоры доводили до немыслимых кондиций каждый квадратный сантиметр «Квартиры» и «Коридора». То, что построили, очень впечатляло. Особенно «Коридор», похожий на воплощенную в трех измерениях гравюру Пиранези. По нему уходил из дома Сталкер. Создавалась иллюзия, что он живет под мостом, в подземелье или в заброшенном замке. Рерберг этот коридор слегка задымил. Сталкер, уходя, слышал какой-то шорох, оборачивался и видел пожилого мужчину аристократичного вида, который смотрел на Сталкера невидящим пьяным взглядом и медленно сползал по стене. Сталкер с презрением смотрел на него и уходил, окончательно скрываясь в тумане. Мужчину этого играл замечательный актер и настоящий аристократ Леонид Леонидович Оболенский. Он был одет в прекрасное пальто, английский костюм и галстук из красной шотландки с тартаном[346], который Тарковский увидел на шее у Романа Калмыкова и тут же конфисковал для съемки.

Этот проход создавал настроение и атмосферу будущих событий. Руины Пиранези, их дух и стилистика, привнесенные в картину Боимом, оказали сильное влияние на Тарковского и стали важнейшим стилеобразующим фактором фильма.

Тарковский и Рерберг развели мизансцены. В спальне над кроватью, на которой спит семья Сталкера, Тарковский потребовал сделать помост, по которому на рельсах будет ехать тележка с камерой, для панорамы по лицам актеров. На обсуждении присутствовал только что назначенный звукорежиссер Владимир Иванович Шарун — один из лучших мосфильмовских мастеров работы со звуком. Услышав, что над кроватью будет построен помост, по которому механики будут возить тележку с камерой, оператором и ассистентом, Шарун объявил, что о чистовой синхронной фонограмме не может быть и речи. Все манипуляции с камерой, шаги, скрип и треск деревянной конструкции будут в ней слышны. Тарковский настаивал на использовании за окном дождевальной установки для создания соответствующей атмосферы и настроения в кадре, а также действующей газовой колонки и работающего водопровода. Это тоже затрудняло работу звукорежиссера.

Тарковский на удивление легко согласился с аргументами Шаруна. «А зачем нам здесь чистовая фонограмма? — спросил он сам себя, и сам же себе ответил: — Мы эту сцену потом озвучим, и все!» Звукорежиссер не возражал.

11 февраля 1977 года

Генеральному директору

Киностудии «Мосфильм»

тов. Сизову Н. Т.

Уважаемый Николай Трофимович!

Во 2‐м павильоне студии построена декорация «Квартира Сталкера» (184 п. м.). Просим Вашего разрешения снимать данный объект ручной камерой «Аррифлекс» с последующим его озвучанием. Эта просьба вызвана творческими и техническими соображениями, при которых нельзя устранить посторонние шумы во время съемок в павильоне:

1. За окнами декорации имитируется дождь (дождевальная установка).

2. На кухне и в ванной установлены действующие газовая плита и газовая колонка.

3. На кухне и ванной комнате подведен действующий водопровод.

Положительное решение данного вопроса окажет благоприятное действие на качество отснятого материала по данному объекту.

Режиссер-постановщик А. Тарковский[347].

Оставалась одна очень важная проблема: кто будет играть жену Сталкера. Зашел разговор о Маргарите Тереховой, которая замечательно сыграла в «Зеркале». Но тут насмерть встала Лариса Павловна Тарковская, которая Терехову просто ненавидела. Поэтому разговоры о Тереховой быстро прекратились. Мы не знали об этом, но роль жены Сталкера присмотрела для себя Лариса Павловна, которая после дебюта в «Зеркале» была убеждена, что лучше нее эту роль никто не сыграет. Лариса Павловна твердо уверовала в свою актерскую звезду и очень хотела сыграть жену Сталкера. Поэтому разговоры об исполнительнице главной женской роли, периодически возникавшие с весны 1976 года, постоянно откладывались ею под предлогом занятости Тарковского в театре. Думаю, Лариса Павловна считала, что, затянув поиски, она поставит Тарковского перед необходимостью снимать именно ее, потому что искать другую актрису будет уже поздно. Но все эти проволочки Андрея Арсеньевича почему-то не волновали.

Декорация была построена, стояла осветительная аппаратура, выкладывались рельсы для панорамы, бутафоры и декораторы доводили последние штрихи, а исполнительницы жены Сталкера не было. Больше всех по этому поводу волновалась ассистент по актерам Маша Чугунова, потому что ответственность в любом случае ложилась на нее. Дело было в среду или четверг, а в следующий вторник нужно было начинать съемки. И тут я совершенно случайно оказался причастен к решению, принятому Андреем Арсеньевичем и Георгием Ивановичем.

В комнату съемочной группы неожиданно вошли Тарковский и Рерберг. Тарковский в нашу комнату заходил редко, у него была своя, хорошо обставленная режиссерская комната, но там в данный момент сидела Лариса Павловна. Видимо, Рерберг и Тарковский специально пришли сюда, чтобы без вмешательства жены режиссера поговорить на волнующую тему. Они начали обсуждать возможные кандидатуры на роль жены Сталкера. Рерберг снова вспомнил Терехову. Тарковский красноречиво промолчал. Следующей кандидатурой была Марина Неелова. Ее еще раньше предложила Маша Чугунова. Неелова вместе с Маргаритой Тереховой блестяще сыграла в фильме Ильи Авербаха «Монолог». Тарковский задумался, но ничего не сказал. У Андрея Арсеньевича были какие-то сомнения. И тут я, который был ассистентом по реквизиту и в разговоре об актерах участвовать не имел никакого права, сказал: «А не хотите Алису Фрейндлих попробовать?»

Я только что отработал на «Служебном романе», где Алиса Бруновна играла главную женскую роль. Картина Рязанова снималась четыре с половиной месяца. Все это время Фрейндлих играла вечерний спектакль в Ленинграде, потом садилась в поезд и ночью ехала в Москву. На студии принимала душ, гримировалась и снималась до 7–8 вечера. Около полуночи садилась в поезд, ехала в Ленинград, возвращалась домой, и к 11 утра была в театре на репетициях. Вечером Алиса Бруновна играла очередной спектакль и снова садилась в поезд. Четыре с половиной месяца она спала в «Красной стреле». При таком образе жизни актриса на съемочной площадке