– Отправляясь на гостевой матч в рамках Лиги чемпионов, нельзя проявлять слабость. Нельзя открываться. Нельзя играть одинаково в каждом матче.

Я испытываю к Брендану колоссальное уважение как к тренеру и как к человеку, но я провел гораздо больше лет в футболе Лиги чемпионов, чем он. Я знаю, что там безжалостная конкуренция, и, по-моему, в тот вечер в Базеле мы получили жестокий урок. Но даже если бы мы тактически оживились и играли более компактно, нам все равно пришлось бы постараться. Матч начал в старте Балотелли, и он оказался безнадежен. После многообещающего дебюта в матче против «Тоттенхэма» на тренировках и в последующих матчах он принялся за старое. Поведение его хромало. Я довольно быстро составил свое мнение о Балотелли. У нас с ним не было трений. Мы прекрасно ладили. Я все еще пытался помочь ему и хватался за каждую возможность, чтобы похвалить его. Однако я понимал, что Моуринью был прав, когда называл Балотелли неуправляемым. Он был очень талантлив, у него были задатки игрока мирового класса, но ему никогда не стать таковым из-за своего образа мыслей и окружения. Балотелли всегда опаздывал, ему непременно требовалось внимание, в социальных сетях он неподобающе высказывался. На мой взгляд, его ежедневная работа была недостаточно усердной. С Балотелли все попытки были тщетными. Он слишком многое делал не так. Поведение Балотелли в ту ночь в Базеле стало примером его игры в течение всего остального сезона. Мне уже не нравилось быть его товарищем по команде, ведь я знал, что при правильном настрое он мог дать гораздо больше. Если бы мне сейчас велели выбрать любого нападающего в Премьер-лиге с лучшими физическими данными, навыками и наибольшей мощью, я знаю, кого бы я предпочел. Я бы всякий раз выбирал Марио Балотелли, если бы можно было каким-то образом изменить его отношение. Я бы предпочел Балотелли Харри Кейну исключительно по их таланту, даже несмотря на столь различным образом проведенные сезоны. Если не принимать во внимание образ мыслей футболиста, я бы, пожалуй, предпочел Балотелли любому действующему нападающему Премьер-лиги, потому что у него все задатки, чтобы стать лучшим. К сожалению, без правильного мышления способности едва ли что-то значат.

Отправляясь в Базель в тот вечер, в октябре 2014 года, я взглянул на Балотелли и Рики Ламберта. В очередной раз Ламберт начинал матч на скамейке запасных, откуда встал лишь на последние десять минут. Но Рики вновь не жалел сил и не ныл по поводу такого положения дел. Он, как и всегда, был вполне профессионален.

Я бы на весь матч ставил Ламберта вместо Балотелли, только из-за его настроя и желания не жалеть сил ради своих товарищей. Главный тренер всегда оказывается под впечатлением от тренировок, так что, быть может, поэтому-то Марио и играл нечасто. Если бы можно было пересадить мышление Рики Ламберта в тело Балотелли, получился бы игрок мирового класса.

Прошел еще месяц, а я все еще ждал. Я все еще не был уверен, предложат ли мне новый контракт в «Ливерпуле». На телефон сыпались сообщения от местных футбольных обозревателей: «Что происходит? – спрашивали они. – Связывались ли с вами владельцы? Вы остаетесь еще на один сезон?»

Они раз за разом задавали одни и те же связанные между собой вопросы. Ответ на первый и последний вопрос был простой – «я не знаю». На второй вопрос можно было прямо ответить «нет».

Ни владельцы клуба, ни Ян Эйр пока не связывались с моим агентом. Струан разговаривал лишь с Бренданом Роджерсом, и тот сказал ему то же, что говорил и мне в многочисленных беседах в его кабинете в последние несколько месяцев. Брендан хотел, чтобы я остался. Оставалось только, чтобы Fenway или Ян Эйр подняли трубку и поговорили со Струаном, чтобы обговорить условия, которые подходили бы мне на данном этапе карьеры.

Некоторых авторов я знал давно и понимал, как они удивлены. Я провел в клубе двадцать семь лет, с тех пор как в восемь лет впервые своим кривым, неразборчивым почерком подписал свой первый контракт и меня приняли в центр подготовки «Ливерпуля». Приближался мой семисотый матч в основном составе «Ливерпуля», а капитаном клуба я был с 2003 года. Было совсем не так, будто я, как ребенок, ожидал очередного контракта. Мой возраст, очевидно, играл свою роль, и я довольно трезво смотрел на вещи, чтобы понимать, что моя карьера близится к завершению. Я хотел обсудить свой новый контракт с этой точки зрения, особенно раз уж Брендан так пылко заверял, что я ему нужен в «Ливерпуле».

И все же проходил месяц за месяцем, закончился август, начался сентябрь, потом октябрь, а затем ноябрь, а в клубе, о котором я мечтал еще мальчишкой, молчали. Эта любовь, моя к «Ливерпулю», оставалась неизменной. Отсутствие вестей меня не выбивало из колеи. Брендан заверял меня, что его собственное убеждение не изменилось. В своих планах и на этот сезон, и на сезон 2015–2016 года он все еще видит меня центральной фигурой. Напрашивался только один вывод: ответственные за финансы клуба оттягивают время, избегая вступать в переговоры со Струаном, или же считают, что это не к спеху. А может быть, по их мнению, то, что я остаюсь, было само собой разумеющимся. В конце октября один из двух моих основных спонсоров, Lucozade, попросил меня согласиться на интервью Daily Telegraph и Daily Mail. Я долгие годы работал с Adidas и Lucozade, предпочитая сотрудничать только с ними, а не собирать целую коллекцию разных спонсоров. Последний подход, возможно, приносил больше денег, но мне нравилось сохранять верность, ограничивая свою коммерческую деятельность, чтобы сосредоточиться на футболе. Я не напрягался, потому что интервью брали Крис Баскомб и Ян Ледимэн. Я очень давно знал Криса, еще с тех пор, когда он работал в Liverpool Echo. Разговаривать с Яном тоже было приятно.

30 октября 2014 года интервью опубликовали, и я сказал авторам:

– Этим летом я не заканчиваю с футболом. Я доиграю этот сезон. Придется подождать, так ли считают в «Ливерпуле» или они смотрят на это иначе. Решение за «Ливерпулем».

Мы на этом остановились и заговорили о неуверенном начале сезона для «Ливерпуля», уходе Суареса и смутных надеждах на то, что Марио Балотелли сможет все-таки добиться успеха на «Энфилде». Что касается Балотелли, я выражался как можно более дипломатично. Не было смысла публично заявлять, что я уже начал терять веру в Марио. По поводу контракта я мог бы выразиться и яснее, но я все еще тешил себя надеждой, что клуб вскоре пойдет на переговоры со Струаном и мы сможем договориться об условиях, приемлемых для обеих сторон. Но я был доволен, что ясно дал понять, что собираюсь и дальше играть в футбол – неважно, что там решат в «Ливерпуле».

1 ноября мы отправились в Ньюкасл и проиграли 1:0, снова показав неровную игру. Однако после матча все внимание обратилось на отсутствие у меня контракта. Брендана засыпали вопросами, и он отвечал настолько ясно, насколько это было возможно в тех обстоятельствах:

– Все довольно однозначно. Я встречался с представителем Стивена и объяснял ему ситуацию. Я очень хочу, чтобы он участвовал в том, что мы тут делаем. По-моему, он великолепный капитан. И я сообщал об этом владельцам клуба. Уверен, что так и решат, и надеюсь, его представителю удастся договориться об условиях. Стивен играет большую роль в том, чем я здесь занимаюсь. Он – единственный в своем роде футболист, уникальный талант.